Он замолчал и в очередной раз испытывающее воззрился на меня. Я удивленно вскинул брови. Но, вместо продолжения, Роман сунул руку в другой карман, извлек оттуда уже куда более крупный золотой предмет и поставил его на стеклянную столешницу. Это была статуэтка какой-то богини. Хотя я уже начинал догадываться какой именно.
Настоящее произведение искусства! Около двадцати сантиметров в высоту. Древнегреческая богиня была одета в тонкой работы тунику. Из-за ее левого плеча возвышался миниатюрный колчан со стрелами, а правая рука держала за рога молодого олененка, поднимающего крошечные передние копыта над землей. Я онемел. Кончики пальцев покалывало. Дыхание перехватило.
Роман тактично выждал паузу и, когда я немного пришел в себя, продолжил:
- Она просто стояла на небольшом скальном выступе. Просто стояла там, Сережа! Тысячи лет! Представляешь? Но и это не все. Пещера на этом не заканчивается! В обе стороны идет пологий коридор. Тот, что ведет наверх, заканчивается завалом уже метров через тридцать, а ведущий вниз - в длину метров триста-четыреста, не меньше. Может даже больше, не знаю. И самое интересное, что теперь это был не просто природный разлом в скале, а настоящий коридор с вполне качественно обработанными стенами, без острых углов и выступов. Понимаешь? Я бы и дальше зашел, но проход оказался затопленным. Я не догадался попробовать воду на вкус, поэтому не знаю пресная там вода или морская. Просто, если там вода морская, то можно было бы поискать другой вход со стороны моря. Но в тот день я сильно устал, да и впечатление от новой находки кружило голову. Хотелось поскорее выбраться наружу и рассмотреть Артемиду.
Он поднял со стола стакан, но обнаружив его пустым, поставил на место и просто глубоко вздохнул.
- Короче, короче... Мне нужны профессиональные подводники, Сережа.
Признаюсь, рассказ Романа, а также его античные находки, настолько меня потрясли, что я в очередной раз позабыл о первоначальной цели нашего разговора. На пороге особняка показалась грузная фигура Виталика, который своим разноцветным видом распугал всех южных птиц, щебетавших во дворе.
Глава 14. Тридцать на семьдесят
Однофамилец светоча русской поэзии прошел медленной, неровной походкой через широкий двор, остановился около шикарной цветочной клумбы, оглянулся замыленным взглядом по сторонам, спустил до колен широкие семейные трусы и невозмутимо отлил на кустик цветущих орхидей. Я, в душе, зааплодировал бесцеремонности Пушкина и с широкой улыбкой уставился на Романа. Тот тоже улыбался, но по всему было видно, что это улыбка истинного дипломата. Ступня левой ноги, нервно теребящая резиновый тапок, предательски выдавала в нем возмущение и явное негодование. Хозяин виллы нервничал, но, видимо, был готов стерпеть все быдловатые выходки своих гостей, лишь бы только ему не было отказано в помощи.
Мы проводили опухшего Пушкина молчаливым взглядом. Он той же неровной походкой вернулся к крыльцу дома, но у самой двери, вдруг, развернулся на сто восемьдесят градусов и, зажмурив один глаз, стал всматриваться в сверкающую золотом статуэтку Артемиды. Затем тряхнул головой, протер массивными кулачищами глаза и присмотрелся повнимательнее.
- Гребанный Экибастуз, - тихо проскрипел Виталик неопохмеленными голосовыми связками и, пошатываясь, зашагал к нам, - Это что за прелесть такая сисястая?
- Экий вы, Виталий, наблюдательный, - попытался построить диалог Рома, не стирая с гладко выбритого лица дежурной улыбки.
Но Пушкину было пофигу на его улыбку и на выбритое лицо. Он, в свойственной только ему одному манере, отодвинул худые телеса миллионера на край шезлонга и с выдохом облегчения плюхнулся рядом. Белый турецкий пластик предательски скрипнул от внезапно навалившейся тяжести, а Рома поспешил встать от греха подальше и отойти на безопасное расстояние. Тем временем Виталик заграбастал пятипалой клешней играющую на солнце Атремиду и внимательно осмотрел с каждой стороны. Он старательно подышал на нее перегаром, заглянул богине под тунику, пошкрябал толстым ногтем стройную, точеную ножку и удовлетворенно хмыкнул. Опухшее лицо его довольно улыбнулось до самых ушей.
- Вот это баба! А, Серега?
В ответ я утвердительно кивнул и тоже улыбнулся.
- Че? Настоящая, типа? - Пушкин, наконец, обратил внимание на Романа.