- Живой, живой. Давай! Двигай!
- Фух, мать моя женщина... - выдохнул он с облегчением.
Пушкин согнулся пополам, уперся ладонями в колени, а затем и вовсе присел на корточки.
- Бляха муха. Я думал «белка» пришла.
- Да идем уже! Догонят - завалят к чертям!
За спиной послышались крики. Через рынок прорывались кавказские мстители, разя нам вслед отборным русским матом с южным акцентом.
До Пушкина, наконец, дошло:
- Ух, ты ж... Валим, Серега!
Бежали долго. Откуда у такого грузного, сильно пьющего и, к тому же, неопохмеленного человека столько энергии, для меня осталось загадкой. Шаги и ругань за спиной давно стихли, но Виталик, окрыленный известием об отсутствии «белой горячки», продолжал мчаться навстречу безнаказанности. Остановился только на набережной. Он выперся на пляж, прямо в одежде, вошел по пояс в море, согнулся пополам и погрузил лысину в накатывающую волну.
Глава 28. Дело
- А че это ты один? Я бы на месте Оли тебя теперь ни на шаг не отпускал.
- Ольга где? - проигнорировал я его вопрос.
Мы сидели на камнях у самого прибоя, и Виталик изредка умывался прохладной морской водой.
- Как где? - удивленно уставился на меня он, - Подожди! А она тебя разве еще не видела?
- Нет.
- Ты че, Серый? Баба места себе не находит! Горем убитая. Всех ментов местных на уши поставила! А он не видел. Она же реально думает, что ты того... Кстати, а этот где? Ну, Игорь.
- Нет его.
- Как нет?
- Погиб.
Пушкин присвистнул, повертел в руке гладкий камушек и лениво кинул в воду.
- Ну, пусть земля ему пухом, - затем выдержал паузу и спросил, - Так что там случилось-то? Как ты выбрался? И когда? Че ты не рассказываешь-то ничего? Я, между прочим, тоже по своим каналам для вас... для тебя старался. Пороги к этим упырям два дня оббивал. Правда, без толку все.
- Виталик, Ольга где?
- Да у Ромы она! К нему твои родители должны приехать. Может даже уже приехали. Я оттуда давно уже свалил. Выпер этот... Как его? Ну, нерусский этот. Слуга его, короче. Тупо за ворота выставил, и дверь перед носом захлопнул, мудак! Так что не знаю точно насчет родителей.
- Не пойму. И дети приехать должны, что ли?
- Нет, вроде. Я слышал только про родителей. Детям, насколько я понял, еще не говорили ничего.
Я кивнул и закусил губу.
- Ничего понять не могу, Серега, они что, до сих пор не знают, что ты живой? Ты не звонил даже? А менты? Они же должны были сообщить!
Было видно, что мое замкнутое поведение начинает его сильно раздражать.
- Расскажи лучше все в подробностях. Что было после обвала?
Он пожал плечами.
- Да что было... Мы с Олей сидели, вас ждали. Тут смотрю - веревка начинает дергаться. Ну, думаю, как-то подозрительно быстро справились. Даже расстроиться успел. Типа, если так скоро вернулись, значит, нет там нихрена. Только собрался оборудование поднимать, подхожу поближе, а оттуда Рома вылезает. Перепуганный такой. Весь на стреме. Выполз и сразу к Оле. Обнял ее... ну, за плечи обнял. Ты не подумай, ничего такого. Ну, ты понимаешь. Вот. И давай причитать: «Прости, Оленька! Это я виноват! Я их вперед пропустил!». Короче, начал оправдываться с ходу. Типа, «я виноват, но не виноват - само оно». А когда сказал, что вас скалой привалило... Кстати, он говорит, что лично видел, как на вас чуть ли не вся «Медведь-гора» свалилась! Типа, уверен, что вас раздавило напрочь. Как так? А?
- Ты рассказывай, рассказывай. Не отвлекайся.
Он недовольно хмыкнул, скривился, но продолжил:
- М-да. В-общем, Оля в истерике. Еле успокоили. Рыдала, лезть за вами порывалась, но Рома удержал. А я, как услышал, что в пещере обвал, сразу бегом в поселок рванул, в ментовку. Думал, легкие выплюну, пока добегу. Надеялся, что живые вы. Вот... Ну, короче, привел я к пещере оперов, те позаглядывали, даже лезть не стали. Прямо там допросили Романа с Ольгой, помогли с горы спуститься и отпустили. А меня - в отделение. Часа три мурыжили. Протокол, все дела. Условности, в-общем. Пообещали, что спасатели завал разгребут и отпустили уже затемно. Я выхожу, а меня возле выхода этот... Черт! Как его? Тамерлан! Да. Тамерлан ждет, в-общем. На этом... На «Хаммере» Ромином. Отвез меня на виллу. Там слезы, сопли. Оля рыдает. Родителям твоим позвонили, рассказали. Маме, вроде, плохо стало.
- Что с мамой?
- Не знаю, Серега. Вроде, с сердцем плохо стало. Но на следующий день звонили они, сказали, что приедут. Значит, попустило, наверное. Роман для них даже машину заказал. Ну, чтобы привезти сюда.
- Так они завал разгребают, что ли?
- Да какой там... На следующий день я опять к этим ментам подался. Ну, разузнать, как и что. А они мороз включили полный. Мол, не суйся не в свое дело, Пушкин. Без тебя геморроя хватает с вашими ольпиниздами. Затрахали, мол, идиоты великовозрастные. Нехер было лезть, куда не надо и все такое. Послали, короче. В-общем, стало понятно, что никто никаких завалов разбирать даже не думает. Живыми, говорят, заниматься некогда, а трупами - тем более. Ну, я давай коллег знакомых подключать. Обзвонил всех, на уши поставил. Тут еще и Рома с Олей подъехали. Ольга тоже их прессовать начала. Одному капитану даже по морде срезала разок. Ну, Рома ее и убрал подальше от греха - увез обратно на виллу. Меня тоже из отделения нафиг выкинули. Типа, чтобы не мешал службу нести. Возвращаюсь на виллу, а там эта козлина... Ну, я рассказывал уже. Не впустил он меня, короче. А потом я забухал. Кореша детства встретил и...