Костя обратил внимание на большое количество, оружия в стойбище. Почти на каждой нарте лежал винчестер. Многие молодые чукчи стояли с небрежно закинутыми за спину винтовками.
— Откуда раздобыли новое оружие? — удивлялся Костя.
Тальвавтын пригласил нас в свою просторную ярангу. Внутри висел громадный полог, по крайней мере втрое больше, чем у Гырюлькая. Мы с Костей сбросили в чоттагине кухлянки и влезли вслед за Тальвав тыном в полог.
Жирник, похожий на блюдо, освещал роскошное меховое жилище. Пол устилали пушистые белые оленьи шкуры. У светильника висела связка старинных амулетов— «семейных охранителей» — идолов, вырезанных из дерева, украшенных кусочками меха.
На шкурах восседала старуха в богато расшитом керкере и курила длинную трубку. Она кашляла, бормотала какие то проклятия и не обращала ни малейшего внимания на гостей. Тальвавтын резко оборвал ее. Она спрятала трубку, зашипела, как змея, и выбралась из полога.
— Ну и карга, — проворчал Костя.
Тальвавтын расположился на шкуре пестрого оленя, пригласил сесть рядом, вытащил трубку с блестящим медным запальником и неторопливо закурил.
Старуха внесла низенький столик и поставила перед нами. Она не переставала что то бурчать себе под нос. В полог поодиночке входили люди. Молчаливо усаживались на оленьих шкурах вокруг столика. Меня поразили их лица: в отблесках огня они напоминали мрачные и неподвижные жреческие маски. У многих на рукавах болтались хвостики крашеного меха. Видно, тут собрались старшины и шаманы стойбищ, хозяином которых был Тальвавтын. Все они невозмутимо покуривали длинные трубки.
Я спросил Тальвавтына, много ли у него стойбищ в подчинении..
— Считай, — ответил он небрежно, кивнув на.» людей. — Каждый человек — стойбище…
— Недурно! Двадцать гавриков, — констатировал Костя.
Тут портьера. зашевелилась, и в полог явились еще двое — те самые парни, ночные гости Гырюлькая. Они уселись напротив нас, в темном углу полога, положив на колени винчестеры.
— Ничего себе… — прошептал Костя, — целая батарея…
Невольно я подумал, что именно эти парни спровадили к «верхним людям» наших предшественников. Мы сидели перед этой грозной батареей, освещенные светильником, беззащитные, как младенцы.
Старуха, кряхтя, втащила деревянное блюдо с горой дымящейся жирной оленины. Костя неторопливо поднялся и вышел из полога, провожаемый двадцатью парами настороженных глаз.
Никто не притрагивался к дымящемуся мясу. Портьера зашевелилась — в полог вернулся Костя. Он принес с нарты рюкзак с угощениями. Мы уставили столик невиданными яствами, стараясь представить полный ассортимент продуктов. Костя вытащил даже флягу с неприкосновенным запасом спирта.
Лица оживились. Засверкали ножи. Все ели с аппетитом.
Старуха немного смягчилась и перестала бормотать свои проклятия. Она принесла котел с наваристым бульоном, достала из старинного сундука фарфоровые пиалы и разлила гостям ароматный навар. Бульон закусывали галетами.
После бульона Костя ножом вскрыл банки. с персиковым компотом и разлил всем в чашки. Десерт понравился. Вожди тянули его крошечными глотками, поддевая ножами скользкие персики..
Костя вскрывал все новые и новые банки. Раскрыв последнюю, поднес ее старухе. Она окончательно замолкла и принялась за невиданное угощение, ловко орудуя ножом.
Но Костю она наградила свирепым взглядом, в котором светились неистовая злоба и затаенное торжество.
Началось бесконечное чаепитие. Напряжение, нависшее в пологе, немного разрядилось. Лицо Тальвавтына разгладилось, подобрели лица свирепых его помощников. Только двое с винчестерами оставались настороженными.
Кушанья перемешались. Старуха принесла блюдо, полное розоватых палочек сырого костного мозга. Он таял во рту, как масло. Мы закусывали его конфетами и запивали густо заваренным чаем.
Двое с винчестерами нетерпеливо поглядывали на Тальвавтына. Лицо старика нахмурилось и побледнело. Он едва скрывал возбуждение. Притихли и его помощники. В пологе наступила зловещая тишина.
Кажется, пора…
Незаметно расстегиваю пуговицу на рукаве лыжной куртки. Ожерелье, обмотанное кольцами вокруг руки, соскальзывает вниз. Протягиваю пустую чашку к чайнику старухи. На запястье кольцами улеглись медвежьи головы, сцепившись клыками. Ожерелье свободно свешивается с руки несколькими браслетами. Шлифованные костяные бляшки тускло отсвечивают в колеблющемся пламени светильника…