Серый: тротуар
Оранжевый: дутая курточка на мальчике
Желтый: лимоны на кухонной стойке
Белый и синий: Nike Лу
Черный: джинсы Лу
Черный: куртка Лу
Зеленый: дека скейтборда Лу
Кремовый: колеса скейтборда Лу
Белый: мой мобильник
Черный: текст в ответе Талли
Красный: кровь у меня между ног (и еще кровь, которая вчера струилась у меня по бедрам и которую видел Лу)
Сидя за письменным столиком, Винсент через какое-то время спрашивает, не желает ли кто-нибудь зачитать свои цвета и наблюдения. Мужчина средних лет замечает, что его жена три дня подряд надевала белые пижамные брюки и голубую рубашку, а сегодня утром была в белой рубашке и голубых брюках. Винсент нравится этот мужчина. Он белый, американец по имени Джонатан; еще три месяца назад он и его жена жили в Киото. Девушка, которая редко делится своими записями, говорит о фиолетовых сливах, лежащих в вазе возле раковины у нее на кухне, и вынимает из сумки клементин, демонстрируя оранжевый цвет. Ее зовут Бунми, она родилась в Париже. Винсент ее обожает. У Бунми всегда глаза подведены стрелками, а носит она либо комбинезоны, либо вышитые юбки. Однажды явилась на занятия в желтых ковбойских сапогах. Другая женщина говорит, что гуляла в l’heure bleue, в синий час.
Задание к следующему занятию: составить новый список наблюдений, теперь сосредоточившись на одном-единственном цвете – зеленом.
Студенты один за другим выходят, Лу останавливается у стола Винсент. То, что с ней происходит, смешно и нелепо. Поразительна двойственность ее чувств: жажда одновременно получить его внимание и пренебречь им.
– Bonjour, Винсент, – говорит он, как раз когда в аудиторию входит Батист. Она быстро отвечает на bonjour Лу и переводит взгляд на Батиста.
– Лу, брат, Видабс, – с улыбкой приветствует их вошедший.
– Ба-твоюмать-тист, – отвечает Лу. Мужчины замысловатым образом пожимают друг другу руки – такое усложненное рукопожатие Винсент до этого видела только один раз. Как часто мужчины ведут себя друг с другом как подростки.
– Ты уходишь? – спрашивает Батист у Лу.
– Ouais[38], – вздернув подбородок, отвечает Лу.
В руках у него скейтборд. На сутулом плече рюкзак. Винсент интересно, что еще там лежит, помимо красок и кистей, ручек и карандашей, альбома. Он молчал, когда остальные говорили о цветах. Морская полоска у нее на блузке, la marinière?[39] Синяя, как голубика. Ее джинсы цвета штормового моря. Помада, от которой губы становятся как от вишневого леденца. Интересно, эти наблюдения попали в его журнал?
– Тогда ладно. À bientôt[40], – говорит Батист.
– À bientôt, – потрепав его по плечу, отвечает Лу и заглядывает в глаза Винсент.
– Хороших выходных, Винсент. Кстати, чудесно выглядишь. Рад, что тебе лучше, – обращаясь к ней, говорит он и поднимает руку в знак прощания. Выходит.
– Спасибо, – говорит Винсент, хотя точно не знает, слышит он или нет.
Они с Батистом в перерыве между занятиями идут в кафе через дорогу. Они говорят о политике и о марше протеста Black Lives Matter[41], назначенном на вечер воскресенья. Лораны ей уже о нем рассказывали. Она представила, как те, вернувшись со службы в церкви, надевают свои жилеты.
– Я пойду. А ты? А Агат? – спрашивает Винсент и откусывает большой кусок от своего pain au chocolat.
Скрестив длинные ноги, Батист пьет кофе. Сквозь тучи упрямо пробивается мягкий солнечный свет. Батист кивает и говорит, что и Мина, и Агат тоже собираются на марш. Он объясняет Винсент, где они встретятся в воскресенье, и напоминает, чтобы взяла с собой бутылку с водой – в прошлый раз она забыла.
– Да, кстати… Лу рассказал мне, что спал у тебя на диване, – поставив чашку на стол и подавшись вперед, говорит Батист.
– Вау. Какой самоконтроль: молчать целых пятнадцать минут и потом выдать такое!
– Merci, – смеясь, говорит он.
– И когда же он тебе это рассказал? – отщипывая от булочки кусочки, интересуется Винсент.
– Вчера.
– А почему сегодня ты его не пригласил с нами в кафе? – спрашивает она, а сама размышляет, где сейчас Лу, что делает. Футбол? Что-то связанное с музыкой? Наверное, что-то светское, где он смеется и убирает волосы от лица.
Моторчик тихонько жужжит у нее между ног.
Батист с чашкой кофе откидывается назад. В кафе людно, на улице тоже. Занятые на вид прохожие целеустремленно идут мимо, а посетители кафе сидят в прохладе и почти не двигаются.