«Вакуумным» с таких позиций остается весь регион бывшего СССР, где Россия упускает шанс стать серьезным региональным центром силы, затеяв неперспективную борьбу с рядом новых государств и конфронтацию с Западом, бремя тяжести которой она не в состоянии выдержать. Похоже, что правящие круги России отказались от интеграции в рамках СНГ, выдвинув неопределенные цели (за неимением таковых). Эта «неопределенность» присутствует, к примеру, в нефтегазовой войне Кремля, в которой остаются непонятными ее мотивы — если не иметь в виду слишком примитивное давление для достижения несущественных целей. Обывательское сознание обычно видит за действиями правителей что-то глубокое, таинственное и сакральное. На самом деле часто оказывается, что там «ничего нет» — кроме реакции на какие-то словесные выражения одного «большого человека» на слова другого «большого человека». С такого рода ситуациями российское общество сталкивается все чаще.
В свете последнего мирового финансового кризиса маятник экономического роста качнулся в сторону Европейского союза. Он может мощно «подпереть» экономику США, не позволить ей войти в депрессию.
Вряд ли может стать серьезным региональным центром политической силы Япония, хотя она и сохраняет позиции второй промышленной державы мира. Существенным ограничителем здесь выступает естественный фактор — островной характер этой страны. Возможно, в будущем следует ожидать возникновения некоего Восточно-азиатского сообщества с тремя центрами (Токио — Пекин — Сеул), о котором в регионе поговаривают уже сравнительно давно. Но контрсилой США и ЕС этот регион не будет. В то же время очевидно, что существующие центры мировой политической силы быстро эволюционируют в наступлении новой мировой политической конфигурации, и становление последней, скорее всего, будет сопровождаться серьезными конфликтами в самых разных регионах мира. Это, несомненно, тоже реальное следствие крушения мирового равновесия после исчезновения СССР.
90-е гг. XX столетия рассматриваются новейшей экономической историей как один из наиболее успешных периодов развития мировой экономики. При этом не принимаются в расчет все трагические издержки умиравшего от псевдореформ множества стран бывшего СССР, включая Россию, ужасающий экономический упадок большой группы развивающихся государств, новый виток роста внешней задолженности в ряде регионов мира, в частности всего Латиноамериканского континента и стран Африки, — на фоне сильнейшей депрессии в этих регионах. Речь в международных исследованиях ведется почти исключительно о ситуации в «великой триаде» (США — ЕС — Япония), всячески восхваляя их экономические достижения и «институциональный» прогресс.
Но даже из этой общей оценки мировой экономической ситуации 90-х состояние отдельных развитых стран было весьма контрастным. Особенно трудной оказалась судьба многих стран мира в начале 90-х гг., когда все центры «великой триады» (США — ЕС — Япония) одновременно оказались в условиях сильнейшей депрессии. Падение СССР, таким образом, совпало с низшей точкой падения мирового экономического цикла. Отметим, что низшая фаза падения факторов производства длилась примерно два года, с 1991–1992 гг. (в Западной Европе) до начала 1993 г. (в США). Затем началась эпоха длительного и устойчивого экономического роста в США и Западной Европе (при сохранении депрессии в Японии). И никакого отношения этот рост к конкретным действиям правительства США (Клинтона) не имел. Таким образом, недавние трудности и кризисы 90-х остались в прошлом. Но уже к началу нового, XXI столетия американская экономика, завершив фазу циклического подъема, оказалась в новом, мощном кризисе. Он был частично решен военно-политическими средствами — вторжением в Ирак.
Однако следует вернуться к этому недавнему прошлому — и даже несколько назад — в эпоху 80-х гг., поскольку в нем лежат события, наложившие свой сильнейший отпечаток на современную политико-экономическую ситуацию. Известно, что любая национальная экономика развивается в соответствии с динамикой мирового цикла, понижательная тенденция которой пришлась на вторую половину 80-х гг. В начало 90-х гг. XX века США вступили, уже пораженные тяжелым экономическим кризисом, начавшимся в конце правления президентства Рональда Рейгана. И все президентство Дж. Буша-старшего совпало с кризисным периодом для американской экономики. Мощный циклический спад был усилен огромными военными программами правительства Рейгана, объявившего СССР «империей зла» и взявшего курс на достижение очевидного военно-политического превосходства над СССР.
Это был период, полный неопределенностей в отношении не только дальних перспектив, но и ближайшего будущего. Об этом времени французский экономист Мишель Альбер в книге «Капитализм против капитализма» писал, что «казалось, американскому могуществу приходит конец — слишком быстро слабеют его позиции». Журнал «Форчун» опубликовал большую статью с поразительным заглавием: «Тенденции к исчезновению марки «Сделано в США»… Рокфеллер-центр, этот символ Америки, был приобретен японцами, колонизирующими мир. Тогда же Массачусетский технологический институт опубликовал свой известный аналитический доклад, в котором авторы пришли к пессимистическим выводам относительно будущего Америки и предрекали их промышленный упадок. В тот период наблюдалось наступление европейской теоретической мысли на американскую. В частности, доказывалось (в том числе Мишелем Альбером), что американская модель уступает свои позиции «рейнской модели», поскольку последняя, «более социально справедливая», превосходит американскую в «экономическом и управленческом аспектах». И что «плохой капитализм» (американский) вытесняется «хорошим капитализмом» (европейским). (См.: Хасбулатов Р. И. Эпоха США: технология доминирования и грядущего упадка // Экономика и политика России. 2000. № 8.)
Но любым экономическим кризисам в рыночной экономике, в соответствии с динамикой мирового цикла, приходит конец. Пришел такой конец и кризису в США. Это произошло в конце 1992 г. — начале 1993 г. После выхода из длительной депрессии, как показала экономическая история, страна может развиваться по следующим трем сценариям.
Первый сценарий. Страна определенно вышла из «зоны» депрессии, но для нее свойственны «вялый» рост, слабая инвестиционная динамика и иные признаки, близкие режиму стагнации. Все это было достаточно характерным для японской экономики на всем протяжении 90-х гг.
Второй сценарий. Посткризисная динамика экономического роста имеет достаточно устойчивый характер. Темпы экономического роста невысокие (1,5–2,5 %), но дают возможность для «рассасывания» безработицы, обеспечения стабильной социальной политики и т. д. Он был характерен для стран Европейского союза, Канады, Австралии в 90-е гг.
Третий сценарий. Выход из кризиса носит динамичный характер, что показала экономика США, начиная с конца 1992 г. — начала 1993 г. Темпы ее роста были бурными (свыше 4 % ВВП). Именно на гребне этого циклического роста американской экономики 90-х гг. и оказалось правительство во главе с весьма «сереньким» Б. Клинтоном, сыгравшим роковую роль в политической истории России, способствуя уничтожению парламентской демократии в 1993 г. Рост экономики США поражал воображение, когда укреплялись не только финансово-экономические, но и военно-стратегические, глобальные позиции США как единственной супердержавы цивилизации конца XX столетия.
На мой взгляд, именно в этой плоскости следует искать ответ на вопрос о факторах, способствовавших такому развитию мировых событий в 90-х тт. XX века и в начале XXI века.
Прежде всего речь идет о завершении цикла мировой экономической динамики и факторах, с ним связанных. Нет сомнений, однако, и в том, что здесь действовали факторы и общего порядка, такие, как:
• эффект масштаба американской экономики, «присутствующей» повсюду в мире;
• результативная финансово-экономическая политика Федеральной резервной системы (ФРС), то есть Центрального банка Америки;
• предельно рациональное использование технологических инноваций, особенно в области информационных технологий, и т. д.