Первые звуки настоящей весенней капели раздаются уже в конце января. Солнце старательно выжигает ещё слабым лучом маленькие дырочки в снегу на скате крыши. Он становится ноздреватым и рыхлым, как срез незрелого сыра. Осторожно спускается вниз, но у самого края крыши, где становится понятно, что до земли ещё далеко, начинает тихонько плакать…
– Кап! Бум! Кап! Бум!
Второй жалобный приступ слезотечения происходит в лесу после того, как в конце марта – начале апреля солнце обминает своим, уже немного горячим, пальцем снег вокруг берёз. До раздавленной сугробами прошлогодней листвы! И из обломанных во время снежной зимы веток начинает сочиться сок. Сладковатый, холодный и прозрачный в самом начале, он понемногу густеет, краснеет… И на знакомом боку
берёзы появляется рыжая корочка засахаренной ссадины.
– До свадьбы заживёт! – бормочет кто-то невидимый за твоей спиной. И ты понимаешь, что обернуться и спугнуть – одно и то же. И киваешь согласно головой… И жалуешься на гостей, которые только вчера улетели в форточку, мелькнув чёрными шифоновыми крылышками из-под распахнутых красных в горошек курток.
И шмыгаешь носом… И слышишь в ответ то, что хочешь услышать:
– Да не грусти. Они вернутся. Не успеешь оглянуться, а за окном уже осень. Обычная осень, которая уже живёт в августовских ночах и не успевает спрятаться к утру.
Место под солнцем
Всё в забытьи.
Тому виной погода.
Обманщик Март!
Мы так устали от серой зимы и стужи, что, как только пригрело солнышко, вышли во двор, чтобы выпить чаю. Невзирая на нерастаявший лёд подле ножек скамейки. К столу в центре двора подошли куры, коза и кошка. Никто не просили еды – просто хотелось побыть всем вместе. Играя в жмурки с солнечными лучами, мы успели заметить, что не одиноки в своём стремлении опередить ход времени.
Ящерица едва набралась сил, чтобы выйти погреться на солнышке у запертой и давно бесполезной баньки. Заново учились ходить божьи коровки. А первый шмель завершил свой полёт столкновением с не вовремя отмытым оконным стеклом. Яркой бомбошкой со скатерти неба шлёпнулся на спину прямо под ноги всей собравшейся компании. Тут были и мягкие, в пушистых тапках, кошачьи, и сухопарые – кур, и нелепые человеческие… И никто не осмелился осмеять или обидеть. Курочка, которая стояла ближе всех, то ли случайно, то ли нарочно царапнула лапой подле шмеля, чем помогла ему встать на ноги. Он завозился, поправил растрепавшийся плащ крыльев и замер подле, не желая улетать.
Едва накрыли на стол, солнце завернулось в палантин облака. Мир вокруг снова поблек, стало холодно и неуютно. Всё разошлись. Процессу коллективной радости не удалось дотянуться до заката, увы…
И только я, упрямица, сидела на сквозном ветру, не желая терять обретённое ощущение своего места под солнцем…
Всё испортил соловей
Раскраивая обстоятельства сторонней жизни
по своим лекалам, мы допускаем… не ошибку,
нет, но возможность свершения
чужих событий в собственной судьбе.
Поутру все дорожки покрыты открытыми форточками домов подземных жителей. Словно горстки мака, просыпаны там и сям.
Перекликаясь, в ответ на зов самолёта своё «ку-ку», воздушный поцелуй, выпускает в свет кукушка.
Лягушка встречает и провожает поезда, как соперников, сурово выкатывая глаза и раздувая щёки резонаторов, резонно полагая, что это придаёт солидности.
Осы летают с расслабленными руками, все в лимонном соке, ещё вялые и поэтому дружелюбные.
На деревьях появились листочки. Маленькие… Зелёными стоматитными язычками дразнят друг друга. Ну и всех, кто мимо…
– Простите… извините… я пройду… аккуратненько…
Со стороны кажется, что ты не в себе, ибо разговариваешь сам с собой. Ан нет!
Первые весенние хлопоты застали земляных пчёл прямо посередине тропинки. Поэтому ходить приходится, аккуратно переставляя ноги, чтобы не потревожить скромных соседей.
Группа товарищей доставила свою главную даму из промёрзших глубин на поверхность. Та, предаваясь неге в полной мере, позволяет ерошить и сушить свои пышные меха под пристальным взором сияющей бонны. Ещё не злобной, но уже горячей.
Всё испортил соловей. С присущей ему заносчивостью присел на пенёк, что отдыхал подле тропинки, откинул фалды концертных одежд своих… глянул одним глазом, другим – в сторону не ожидающих вероломства пчёл.
И спланировал в самый их хоровод. В самое сладкое…