Катька же – та ещё долго жила с нами. Козлят у неё больше не было, но после того, что мы с нею пережили вместе, ходила рядом, словно белая рогатая собачка.
Трубка мира
Надо учиться понимать людей.
Иначе бытие превратиться в битву!
А жизнь – это борьба ЗА любовь, а не ПРОТИВ нее!
Вечер. Лёгкий ветерок обратил деревья в прозрачный презент Фата-морганы. Не к месту она тут, вдали от пучины морской. Но рядом пруд, река, болото. Чрезмерная влажность. Так отчего бы ей не заглянуть в наши края?
Стройные молодые растения раскачивались, как удочки потерявших терпение рыбаков. Взрослые надменно подставляли кудри ветру, слегка поводя плечами ветвей.
Через приоткрытое окно были слышны незнакомые голоса:
– Сейчас ему достанется!
– Ещё как! Меня мать в детстве так отлупила за это дело…
– А мой отец, как застукал, заставил выкурить целую пачку папирос, зелёный неделю ходил.
Выхожу на крыльцо:
– Здравствуйте! Как вы попали в эту часть леса? Пропуск есть?
– Да вот, грибы собираем. Пропуска нет, зачем он нам? Мы тут всю жизнь ходим.
– Нельзя тут грибы собирать, и ходить тут тоже не стоит.
– Да ладно вам, за сыном лучше смотрите, а мы как-нибудь сами разберёмся, где нам ходить.
– Что вы имеете в виду? При чём здесь мой ребёнок? Где он?!
– Да вон, дым из-за двери. Курит твой ребёнок! Скоро девок водить начнёт!
Я замечаю, что из-под двери маленького сарайчика, где мы храним канистры с бензином, и вправду идёт дым. Подле стоит детский велосипед, на руле висит шлем танкиста и игрушечный автомат. Бросаюсь бегом туда, рывком открываю дверь, срывая её с нижней петли и кидаюсь к сыну. Прижимаю к себе и выбегаю на воздух.
– Живой?!
Сын кивает головой. Глаза виноватые, в руке крепко зажата сигарета. (Слава Небесам, что неумело!)
– Ты зачем туда забрался? Там же бензин! Ты мог погибнуть!
– Но в лесу же нельзя курить! Может быть пожар! А сейчас ветер, огонь быстро побежит по лесу…
– Знаешь, что я тебе скажу?
– ?
– Ты очень честный и ответственный ребёнок.
Сын глянул на меня снизу своими умными глазками и сказал:
– Мам, а я в уголке стоял. Там никакой промасленной ветоши не было. И не над канистрой.
– Всё равно. Там слишком мало места. Это опасно, – устало махнула я рукой, и тут только заметила, что группа нарушителей наблюдает за нами, открыв рты:
– И что, пороть не будешь?
– Сына? Нет! А относительно вас сейчас сообщу в охрану заповедника.
Мужчины переглянулись и без лишних разговоров пошли в сторону полустанка.
– По дороге не курить! – крикнула я им вдогонку. И повернулась к сыну. – Ну что, тащи пассатижи, будем ремонтировать дверь, пока папа не вернулся. Незачем его беспокоить по пустякам. Ему и так тяжело приходится.
Сын расплакался:
– Я больше не буду! Курить не буду.
– Ну что ты, сыночек! Не плачь! Я тебя люблю! – обняла я его. – Ты – хороший! Помни об этом.
Мы – заклятые враги для самих себя… Печален груз опыта собственных ошибок. Славно, когда есть тот, кто разделит его с тобой.
Платочки
Улитки чавкали на весь лес,
им было вкусно, а листве – больно.
– Ой. Да зачем это? Не надо.
– Это вам, бабушка, к женскому празднику!
– Да, как же это? Мне уж давно никто ничего не дарил. Спасибо вам! Платочки…
Бабушка прибирает все платочки в кованый голубенький сундук, но один прячет в карман. Идёт в свою горницу, сдвигает половичок и лезет в подпол. Там у неё капуста, картошка и солёные огурцы. Целую зиму подкармливала нас она этими огурцами. Март на дворе. А как отказаться, если они – главный деликатес на нашем столе.
– Зачем это? Не надо, у неё всё есть.
– Пронин, молчи. Это наше, бабское.
Пронин – майор. Но не совсем. Потому что бывший. Комиссовали по здоровью. Что-то с лёгкими. Перебрался в заповедник, на свежем воздухе курить интереснее. Бабушка Матрёна – его мама, живёт с ним и управляется по хозяйству. Курам-уткам сварить, поросятам запарить, корову напоить-подоить… Впрочем, корова быстро вышла из строя. Решила поглазеть на паровозы, да просчиталась с расположением обзорной площадки. Собакам отдали рожки да ножки. Не повезло корове.
– Пронин, что ты мне про корову. Двадцать раз уже слышала. Расскажи лучше про службу. Тоскуешь, поди?
Тот смеётся. Наготове очередная байка про командира. Пока бабушка накрывает на стол, мы слушаем:
– Стоит как-то раз наш начальник на перроне. Тут электричка отъезжает. И из предпоследнего вагона кто-то в него плюнул. Тот расстроился, поднял на уши подчинённых. Нашли этого мужика и привезли назад. Вот. Посадил его начальник на стул, ходил вокруг и плевал.