В центре комнаты, на ковре, спят наши гости. Странно видеть в доме кого-то, кроме нас троих. Обычно активно напрашиваются и не приходят, а если и приходят, то ненадолго. Мы не в претензии, так как почти отвыкли от присутствия в жизни посторонних.
А эти пришли без приглашения и напросились на ночлег. В нашей комнате – двое на полу, и в кухне на составленных креслах ещё один. Лесники.
Пару часов назад, поздним вечером, они постучались в нашу дверь:
– Здравствуйте! Гостей принимаете? Не прогоните? У нас машина в болоте застряла.
– Не прогоним, раздевайтесь, мойте руки, сейчас пирожков напеку.
– Ой, да не беспокойтесь.
– Это быстро! Да к тому же больше мне нечего вам предложить!
Лесники, молодые ребята, переглядываются меж собой и произносят давно наскучившее нам: «А разве у вас ружья нет?!»
И опять приходится объяснять, что «мы не такие», что ружья не держим, зверей стрелять не станем даже под угрозой голода. Хотя эта угроза для нас давно стала реальностью.
– А что вы едите? – спрашивают нас лесники.
– Картошка была, закончилась, морковка была.
– А мы видели, что козы у вас…
– Да, козы есть, молока нет.
– А кормите чем?
– Собираем с сыном веточки.
– А куры есть?
– Ага. С этим у нас порядок, яйца бывают. Нечасто, но куры несутся, еда у них не очень сытная, поэтому кидаются на всё, что видят. Мышей едят, жуков колорадских…
– Да ну… это вы загнули! Куры колорадских не едят!
– Пошли, покажу!
Мы идём с лесниками в наш курятник. По пути я беру баночку с дневным «урожаем» жуков.
– Ничего себе!– удивляются парни, наблюдая, как споро и скоро наши куры расправляются с листоедами.
– Это для них как карамельки! – сообщаю я, и мы возвращаемся в дом.
– Как же вы живёте? – продолжают расспросы ребята после первой чашки чая с моими фирменными сахарными пирожками.
– Да нормально! В пересчёте на хлеб, на наши две зарплаты мы можем купить три буханки в день. Но мы покупаем муку, масло подсолнечное, дрожжи, сахар. С картошкой вот фигня вышла. Да нормально всё! Кушайте!
Попили чаю, связались с конторой заповедника, договорились, что назавтра на подмогу приедет пожарная машина, чтобы вытащить УАЗ из болота, и улеглись спать.
К полудню УАЗик удалось вытянуть из трясины, и наши гости уехали. Мы стояли у кордона и махали им вслед.
– Весёлые ребята, – сказала я.
– Наверное, – ответил муж.
Вечером того же дня мы услышали шум мотора. То был УАЗ с нашими новыми знакомыми. Я поставила чайник и вышла на крыльцо:
– И снова здравствуйте!
– Ага, это мы, опять! Мы вот вам картошку привезли.
– Ой, как здорово! Спасибо большое! Заходите, сейчас вода закипит!
– Пирожков дадите?
– Конечно!
– О! У вас очень вкусные пирожки!
Мы смеёмся и долго пьём чай, и болтаем о разной чепухе. Но ведь у нас, у людей, как? Всё равно о чём, важно – с кем…
Сенокос
Чтобы быть счастливым, надо быть мужественным.
Или – надо иметь мужество быть счастливым.
После того как мы подружились с лесниками, оказалось, что имеем право накосить сена своим козам. И не по дружбе, а по закону, но только на том участке леса, который нам выделят. Мы были обрадованы этим обстоятельством. А козам, пожалуй, всё равно, кто и как обеспечит их пайкой. Есть что пожевать – и слава Богу!
Для заготовки сена мы получили не ровную гладкую полянку, а часть болота. Косить его – как брить незрелого юнца. Себе дороже. Но… Надежды питают лишь вышеупомянутых. Козы предпочитают пищу телесную.
С раннего предрассветного утра до первых жарких лучей солнца наш папа косил траву. Оказалось, что «жаркие лучи» – вовсе не оборот речи. И солнце сперва начинает освещать день, а лишь потом обогревает его. Как и описано в элегии:
Восход довольно холоден.
Прозрачен он или смущён,
Его надменность может быть наукой
Доверчивым, наивным и открытым.
И первые его лучи
Отчасти вызывают дрожь.
Но светят ярко.
Белый свет постыл…
Косил супруг, на удивление, умело. Смотреть на него из окна было приятно. Я и раньше понимала, что у моего мужчины руки прилажены верно, но чтобы до такой степени… Проще спросить, чего он не умеет, чем наоборот. После того как все кочки и ямки были окошены, оказалось, что траве надо дать подсохнуть, после чего собрать её в стога. А вот этим как раз пришлось заняться мне.
Сгребают сено не утром, когда прохладно, а в самое пекло, чтобы оно не почернело, не покрылось плесенью. К чему такое животине, от которой надеешься получить вкусное жирное молоко? Сын сидел в тенёчке и читал, по обыкновению устроившись на козе. А я расчёсывала граблями подсохшее болото. Зубцы то и дело цеплялись за кочки или проваливались в ямки. Но мне надо было доказать, что я тоже чего-то стою. Через несколько часов болото выглядело, как невеста перед алтарём. Прилизанное, с просвечивающимся скальпом и несколькими копнами, расположенными симметрично. Я смотрела на дело рук своих с удовольствием, а сын почти с ужасом глядел на меня: