Должна признать, что после этого мои воспоминания не так ясны, как хотелось бы. Казалось, что всё становится неясным. Мой мир слишком сильно наклонялся в ту или иную сторону, и я боялся того, что могу увидеть там, где сходятся углы. Всё стало перекошенное, затемнённое, перевёрнутое, словно смотришь свозь плёнку. Подкрадываясь всё ближе и ближе, чтобы объявить своей собственностью, Король переворачивал мой мир с ног на голову.
Теперь перейдём к последующим пунктам в моем списке.
На другую ночь я проснулся и услышала шепчущие за соседней дверью голоса, которые меня сильно встревожили. Чуть погодя я прислонила ухо к тонкой стене, прислушалась. И вот что я услышала: Ты же знаешь, избранной тебе не быть. Я та, что наденет корону… не ты! Я была подготовлена дланью Его, и мне была обещана корона во сне увядших роз! Лишь я погружалась в чёрные глубины озера Хали, и только я взбиралась на башни и выкрикивала священные имена над холмом грёз! И скоро все склонятся передо мной, детищем Хастура!
Говорила ли это безумная женщина или сам ребёнок, узнать было невозможно. Я хотела пойти и остановить их, но не осмелилась. Я знала, что если открою эту дверь, то увижу мясистую спираль, которая высосет разум из моего черепа.
Однажды днём выйдя из автобуса, я, дрожа от страха, остановилась на тротуаре перед общежитием. Дом менялся, как и все остальное. Это было уже не обычное, обшарпанное трёхэтажное здание, но циклопический, вздымающийся черный монолит, который колебался и содрогался, словно не мог более сохранять свою форму. Я наблюдала как он, заполняя небо вырастает предо мной, и его холодная тень облекает меня в ледяной саван самого Короля.
Но на этом всё не закончилось, о нет. Когда дом снова стал просто домом, я отправилась в свою комнату. Пролежав на кровати час или около того, я подошла к окну и узрела не свой мир, но залитую алым светом Каркозу и лес её искривлённых башен, возвышающихся над искажённым антимиром скопища черных руин. Я видела озеро Хали, его тёмные неподвижные воды, отражающие огромную кровавую луну. На берегу, посреди раздавленных оболочек тысячи последователей, стоял подзывающий меня Король в Жёлтом.
Я задёрнула шторы, чтобы не видеть искажённые кошмарные перспективы этого антимира и, в особенности, его короля. Три бесконечных дня и три мучительные ночи я пряталась в коробке своей комнаты ожидая, что на лестнице раздастся стук или, что ещё хуже, уязвимая реальность этого мира истончится от постоянного соприкосновения с тем навязчивым другим, который угрожал переплестись со всем, что мы знаем. С каждым часом полутень Короля становилась все ближе и ближе. На второй день добровольной изоляции я осмелилась выглянуть из-за задёрнутой шторы, и увидела приближающуюся к дому тень. Конечно, другие сказали бы, что это была всего лишь тень, отбрасываемая нависающим зданием с другой стороны улицы, но я знала лучше. Ибо каждый вечер на закате я наблюдала за её зловещим приближением, я ясно видела эту дьявольскую полутень, ползущую вперёд на тысяче крошечных ножек.
К вечеру третьего дня я поняла, что попала в ловушку. Мне следовало сбежать, пока оставалось время и пространство для манёвра. Поддаваясь безудержной волне бесформенной и беспредельной тьмы реальность, которую я знала всю свою жизнь, распадалась на части. Каждый раз, когда она начинала разваливаться на части, я слышала нечто вроде потрескивания или шипения и на меня накатывали ужасные боли… следующие, да, точно следующие, подобно электричеству идущему по медным проводам, узорам спиралевидных рубцов, которые покрывали теперь всё моё тело. Когда боль утихала, я — лишь мельком — видела свою комнату, перевёрнутую вверх дном и вывернутую наизнанку, переделанную чужой рукой в какую-то бедное, грубое подобие, стены которой сочились зловонной розовой слизью, а потолок был рыхлым и губчатым. Боже милостивый, даже пол был похож на какое-то мерзкий студень, словно я сидела не на плитках, а на скопившейся мягкой гнили десятков залежавшихся трупов.