— Ну, вот мы и долетели, — проговорил Маккендрик. — Как ты себя здесь чувствуешь, Джош?
Беннетт хотел было ляпнуть, что чувствует себя так же, как всегда, но решил не обижать старика! Маккендрик явно ждал от негр откровений.
— Я думал, тут все будет более… чужим, что ли, — ответил Беннетт. — Я же никогда не бывал за пределами Солнечной системы. Конечно, здесь очень интересно и живописно. Просто гораздо более спокойно, чем я ожидал.
Беннетт говорил не совсем искренне. Он не мог сказать Маккендрику и Тен Ли, что чувствует на самом деде.
Перед полетом он представляя себе, что попадет в какой-то странный новый мир, который изменит все его мысли и чувства. Он надеялся увидеть удивительную, ни на что не похожую планету, но реальность его несколько разочаровала, потому что он остался самим собой и это приключение его ничуть не изменило. Его по-прежнему терзали угрызения совести из-за отца, а в голове вертелись слова, которые сказала ему Джулия вовремя их последней встречи.
«Вот черт! — мелькнуло у него в голове. — Пересекли полгалактики — а словно никуда и не улетали».
— Мне хочется поскорее, добраться до поселений, — сказал он вслух.
И это было правдой, хотя он знал, что неизбежно испытает разочарование, что бы они там ни нашли. Он вспомнил, как голограмма Эллы сказала ему, что реальность никогда не бывает так плоха, как нам кажется. Все верно — но верно и то, что приключения никогда не бывают такими увлекательными, какими они представляются нам в мечтах.
Маккендрик повернулся и оперся на локоть.
— Что мы найдем там? Как по-твоему?
— Давайте будем по-прежнему Называть это поселением. Судя по видео, которое мы смотрели, так оно и есть. Конечно, было бы здорово найти доказательства существования разумной жизни… — Беннетт говорил это, сам не веря в то, что они их найдут. — Но я не стал бы загадывать наперед. Не стоит слишком обольщаться… А вдруг мы ничего не найдем?
— А у тебя есть какие-то соображения, Тен Ли? — спросил Маккендрик.
— Я не хочу ломать голову над вопросом, что мы там найдем. Это бессмысленно. — Тен Ли помолчала, глядя в свои! тарелку с недоеденным ужином. — Я рада, что я здесь. Так назначено мне судьбой. Мой римпоч велел мне идти за пределы. Я почти достигла пределов галактики — и у меня впервые в жизни такое чувство, что я нахожусь там, где должна быть.
Маккендрик наморщил лоб и снова улегся, уставившись в потолок купола.
Беннетт наблюдал за тем, как эта странная женщина расстелила матрас и села на него в позе лотоса. Она закрыла глаза, соединила между собой кончики больших и указательных пальцев и, казалось, почти перестала дышать. Порой Тен Ли вызывала у Беннетта благоговение своим хладнокровием. Она, должно быть, считала всех окружающих просто марионетками, пляшущими под музыку жизни.
Он подготовился ко сну, расстелил матрас и лег на спину. Маккендрик сел, вытряхнул на трясущуюся ладонь мелкие беленькие таблетки и проглотил их, запив водой. Беннетт почувствовал неловкость. Наблюдать за тем, как кто-то пьет лекарства, походит на вторжение в чужие владения. Однажды в больнице Беннетт случайно увидел, как Элле делали укол. Он немедленно ретировался, словно лекарство могло не подействовать, если за ритуалом будет наблюдать кто-то со стороны.
Как ни странно, спал Беннетт в эту ночь хорошо. Спустя семь часов он проснулся бодрым и свежим. Купол был залит водянистым светом Заутрени и благоухал запахом кофе.
Маккендрик стоял на коленях возле микроволновки.
— Завтрак будет готов через десять минут. Беннетт сел н потянулся, оглядываясь вокруг:
— Где Тен?
Маккендрик вместо ответа показал на прозрачную стену купола. Метрах в пятидесяти, на склоне холма, виднелась маленькая фигурка Тен Ли, залитая светом восходящего газового гиганта.
Беннетту вдруг стало не по себе. Он оглянулся и увидел возле матраса Тен Ли ее ружье.
— А это не опасно, что она там одна?
Не дожидаясь ответа, он схватил свое ружье, сунул ноги в ботинки и выскочил из купола. Воздух был теплый, но поразительно свежий. Все вокруг наполнял аромат, похожий на сосновый, только более острый. Беннетт пробежался по пурпурной траве и взобрался на вершину холма, на котором стояла Тен Ли. Вид отсюда был живописный: над долиной, простиравшейся до самого горизонта, стелился легкий туман, и вся она мерцала в мягком свете Заутрени.
— Тен!
Она обернулась, глядя на оружие в его руках.
— Я подумал: зря ты пришла сюда без него. Беннетт протянул ей ружье, но она проигнорировала его жест й только глубоко вздохнула, оглядывая окрестности и давая понять без слов, что его страхи излишни.
— Прекрасное утро, — улыбнулся Беннетт. Тен Ли оставила его реплику без внимания.
— Ты подумал о диске с голограммой, Джошуа? Вопрос удивил его. Беннетт хотел разобраться в себе и отложить решение этого вопроса до отлета.
— Нет. Я понимаю, что я должен был…
— В таком случае подумай, — заявила Тен Ли, повернувшись к нему и глядя ему прямо в глаза.
Она разжала кулачок, и он увидел у нее на ладони маленький серебристый диск из модуля.
Беннетт смотрел на него несколько долгих минут.
— Перестань цепляться за прошлое, Джошуа. Не беги от реальности. Только так мы можем освободиться и открыть свое сердце чему-то новому.
Ты не знаешь, что значит терять…
— Когда мне было восемнадцать, я потеряла любимого человека, Джошуа. Он погиб во время войны за независимость. Так что я знаю, что значит терять.
— Ты поэтому обратилась к религии? Чтобы как-то пережить эту потерю?
— Нет, конечно. Я всегда верила, что у каждого свой путь. Но моя вера помогла мне, когда он погиб.
— И с тех пор у тебя никого не было?
— Возлюбленного? Нет. Несколько случайных встреч… — Она улыбнулась Беннетту, — Но сейчас мне это не нужно. Мне вообще ничего не нужно, кроме покоя, который дарит медитация. У меня такое чувство, что на этой планете медитация поможет мне приблизиться к постижению сущего.
Беннетт не сводил с нее глаз. Она по-прежнему протягивала к нему ладошку с серебристым диском. Он подумал об Элле, потом о Джулии — и о других женщинах, которых он любил за эти годы.
— Хотел бы я тоже обходиться без людей, Тен. Они причиняют мне только боль.
Тен Ли покачала головой:
— Возможно, ты слишком многого хочешь от людей, Джошуа. Ты ищешь в них то, чего в них нет, и не видишь того, что в них есть. Научись принимать их такими, какие они есть, и не требуй, чтобы они были такими, как тебе хочется. — Она пристально посмотрела на него. — А теперь возьми диск и забрось его куда подальше.
Беннетт почувствовал, что если он промедлит хоть пару секунд, то не сможет выполнить ее приказание, — а потом возненавидит себя за это.
Он схватил диск; размахнулся и запустил его вверх. Тот, крутясь, отдал пологую дугу, сверкнув в воздухе пару раз, а затем упал где-то в долине.
Беннетт подумал об Элле, и его кольнуло чувство вины, хоть он и понимал, что это чувство совершенно иррационально.
Скупая на жесты Тен вдруг коснулась его руки, а затем повернулась спиной и пошла по склону холма к куполу.
Позавтракали они на свежем воздухе, сидя на лиловой траве. Выпили кофе с фруктовым хлебом, сложили вещи и поехали дальше. Вездеход вела Тен Ли, а Беннетт сидел рядом с Маккендриком у открытого окна.
Вездеход катил по равнине, и Заутреня тоже не столько всходила, сколько катилась по небу. Когда Беннетт задрал голову и посмотрел сквозь прозрачную крышу вездехода, гигант заполнил собой весь небосклон, вызывая неприятное чувство клаустрофобии. В газовых полосах этого огромного шара полыхали молнии, освещая вспышками равнину перед вездеходом.
До конца этого короткого дня им посчастливилось увидеть и других представителей животного мира планеты. Тен Ли первой заметила в небе стаю. Она подалась вперед, вцепившись обеими руками в руль вездехода, и замерла.
— Смотрите! — сказала она. — Там, впереди!
Сначала они казались черными точками в небе. Но через пару минут на фоне газового гиганта обрисовались силуэты созданий с серповидными крыльями и острыми, как косы, клювами, чем-то похожие на птеранодонов мелового периода. Стая была такой большой, что прошло несколько минут, пока вся она пролетела над вездеходом.