К коттеджу подошли Ганс Гулка, Мириам Джеймс и несколько других повстанцев.
— Мне кажется, мы нашли вход! — крикнул Гулка, размахивая картой.
Он расстелил карту на полу веранды. На контурное изображение западных гор была нанесена жирная красная линия.
— Мы сейчас вот здесь, — сказал Гулка, показав на изображение долины. — Эта линия обозначает маршрут, по которому шел Кино со своими спутниками. Как видите, он очень извилистый и тянется на триста километров от точки, расположенной в десяти километрах отсюда. А здесь, — Гулка ткнул массивным указательным пальцем в красную точку на западной оконечности карты, — находится вход — на самом краю ущелья, под утесом.
— Я смогу посадить там «кобру»? Гулка еще раз ткнул пальцем в карту:
— Метрах в ста от входа. Мы можем сесть там и пройти до пещеры пешком. Я уже велел подготовить запасы пищи и воды.
— Когда ты хочешь отправиться туда? — спросил Беннетт.
— Мы были готовы уже несколько месяцев назад, — откликнулся Гулка. — Так что все зависит от тебя. Ты готов выступить немедленно?
— А чего ждать?
Гулка сложил карту и протянул ее Беннетту:
— Отлично! Я скажу, чтобы продукты загрузили на борт. Мы будем готовы через десять минут.
Беннетт вернулся в комнату. Рана сидела на кровати возле отца, держа его за руку. Услышав шаги, она умолкла, посмотрела на Беннетта и улыбнулась.
— Извините, что прервал ваш разговор, но мы практически готовы. Возле входа в пещеру есть ущелье, Мак. Я могу посадить там «кобру», а оттуда пойдем пешком.
Маккендрик посмотрел на дочь, потом снова на Беннетта:
Мы можем взять Ситу? Я хочу, чтобы она была вместе со мной.
— Конечно, — отозвался Беннетт. Маккендрик закрыл глаза и пробормотал:
— Вот и хорошо, Сита.
Беннетт и Тен Ли вернулись на корабль. Вскоре к ним присоединились Маккендрик с Ситой. Старик шел медленно и осторожно, опираясь на руку дочери.
Гулка со своей командой грузили на борт рюкзаки и теплую одежду. Толпа, окружившая «кобру», молча наблюдала за приготовлениями к полету. Пристегнувшись к пилотскому креслу, Беннетт глянул через иллюминатор на лица повстанцев. В их суровых чертах, ожесточившихся за годы безнадежных сражений, сейчас ясно проглядывал проблеск надежды.
Тен Ли зачитала с карты координаты, и Беннетт ввел их в бортовой компьютер. Пять минут спустя они были готовы к взлету.
В кабину управления зашел Гулка:
— Провизия на борту, Джош. Мак с Ситой в отсеке с криогенными камерами. Так что мы готовы, ты только скажи.
Беннетт задраил люк и посмотрел на Тен Ли. Она внимательно глядела на него из-под круглого шлема: — Я готова, Джошуа.
— Держись, Ганс! — сказал Беннетт и нажал на кнопку. Двигатели взревели. Из сопла вырвался горящий столб.
Толпа, собравшаяся на лиловой лужайке, отпрянула назад. Беннетт развернул «кобру» вдоль оси, нацеливая ее на запад, и звездолет поднялся ввысь, взмыв над горами.
«Кобра» летела запрограммированным курсом. В боковом
иллюминаторе, буквально в нескольких километрах от корабля, медленно проплывали холодные серые скалы.
Беннетт взглянул на Тен Ли, погруженную в изучение цифр, мелькавших у нее на экране. Гулка, сидевший в инженерском кресле, вцепился руками в ремни, глядя в иллюминатор с выражением благоговения и тревоги.
Через полчаса «кобра» замедлила ход. Внизу, между двумя заснеженными горными грядами, показалось ущелье, доже покрытое нетронутой снежной мантией, Переливающейся в свете газового гиганта.
— Вход справа, под утесом, — показал Гулка.
— Я постараюсь посадить «кобру» как можно ближе, — отозвался Беннетт.
Он перешёл на ручное управление, снизил скорость й направил «кобру» к скале. Метрах в двадцати от нее Беннетт включил вертикальные двигатели, постепенно снижаясь в ущелье.
— Там поверхность идет под уклон, — предупредил он. — Ганс! Скажи Ране с Маком, что мы будем садиться, пускай пристегнут ремни.
Серые скалы, окружавшие «кобру», росли на глазах. Звездолет сел, накренился и застыл под углом в пятнадцать градусов. Беннетт вырубил двигатели. Взвыв напоследок, они смолкли. Беннетт посмотрел через иллюминатор на утес, нависающий в двухстах метрах над ущельем, запорошенным глубоким нетронутым снегом.
Следующие полчаса команда готовилась к экспедиции. Гулка раздал теплые штаны, куртки с подогревом, фонарики и рюкзаки с запасами продуктов и воды. Одевшись, Беннетт тут же вспотел и открыл люк, чтобы впустить морозный воздух. Маккендрик с дочерью вышли из отсека, укутанные до неузнаваемости.
Гулка посмотрел на Беннетта, потом на остальных:
— Если вы готовы, друзья мои…
Он первым спрыгнул на снег. За ним по трапу спустились Беннетт с Тен Ли и Маккендрик с Ситой. Снежный покров был толщиной не меньше метра и скрывал все неровности каменистого взгорья. Путники с трудом пробирались вперед, сбиваясь с ног и поминутно проваливаясь в сугробы. Беннетт, как мог, помогал Сите и ее отцу. Через десять нескончаемо долгих минут они наконец добрались до утеса и остановились перевести дух.
Гулка начал осматривать скалу в поисках входа. Маккендрик держал дочь за руку и тяжело дышал.
— Как вы? — спросил Беннетт.
— Не надо со мной нянчиться, Джош. Все нормально. Беннетт улыбнулся и пошел вместе с Гулкой искать вход в подземелье. Каменистый склон утеса выглядел серым монолитом без какого-либо намека на вход в пещеру или хотя бы щель. Беннетт с ужасом подумал, что будет, если они не найдут вход… Проделать такой путь — и все зря?
Гулка пошел вверх по склону. Крыша утеса нависала там так низко, Что повстанцу пришлось пригнуться. Наконец он крикнул и помахал рукой, указывая на темную узкую тень в скале:
— Здесь!
Он первым спустился в пещеру, тут же пропав из виду. Сита с Маккендриком последовали за ним, освещая себе путь фонариками. Беннетт шагнул в расщелину после Тен Ли, с трудом протиснувшись через узкий проход.
Они шагали по тесному, уходящему вниз туннелю, вырубленному в скале. Через пару минут Беннетт вспотел. Он расстегнул куртку, и ему сразу полегчало. Беннетт остановился и оглянулся назад. Вход в пещеру мерцал светлым пятном далеко вверху. Он пошел дальше и вскоре догнал Тен Ли.
Туннель спускался в глубь скалы под углом в тридцать градусов. В основном он был вырублен в сплошном монолите, хотя кое-где попадались естественные каверны.
Они шли уже целый час — и только теперь Беннетт заметил надписи на камнях. С каждой стороны на квадратных панелях были высечены иероглифы, похожие на те, что они видели на равнине: звездочки, кружочки, крестики, помещенные в квадраты, треугольники и овалы. Беннетт вспомнил статуи древних, которые он нашел в руинах храма. До сих пор он не думал всерьез о том, что древние могли уцелеть. Слишком уж невероятно это предположение, да и основано оно на словах Кино, обезумевшего от слишком продолжительного анабиоза. Беннетта поражала вера Маккендрика в то, что древние, даже если они существуют, обладают какими-то незаурядными способностями.
Пока они спускались в пещеру, Беннетт думал о том, что только умирающие могут так отчаянно верить в возможность выздоровления.
Они шли уже, наверное, часа три. Беннетт устал. Мышцы ног ныли от непривычной нагрузки. Когда на стенах появились круги, которые Тен Ли называла мандалой, изображавшей различные ступени на пути к нирване, Беннетт не обратил на них никакого внимания. Он поражался, как Маккендрик, идущий впереди, одолел этот спуск.
Наконец Гулка объявил привал. Они сели и пустили по кругу флягу с ледяной водой. Беннетт осветил фонариком стены естественной пещеры с бирюзовыми прожилками, уходившими вверх, словно нервюры в готическом соборе.
Сита сидела скрестив ноги рядом с отцом и держала его за руку.
Беннетт подвинулся к ним:
— Как вы себя чувствуете, Мак? Маккендрик отмахнулся от него:
— Я сто лет не чувствовал себя лучше, Джош! — Он посмотрел на Беннетта пристальным взглядом. — Не беспокойся за меня.