Не знаю, как долго я приходила в сознание, но когда взгляд вновь обрел способность фокусироваться, горизонт уже вновь засиял первыми рассветными лучами.
— Он не сопротивлялся, — усмехнулся Вагнер, а я осторожно села, ощупывая себя, — со стороны, конечно, так не казалось, но…
— Я знаю, — прокашлявшись, я несколько раз моргнула, — на это и был расчет. Он бы не дал тебе погибнуть.
— И, оказывается, это единственное, в чем я его понимаю, — опустив голову, Вагнер провел ладонью по асфальту рядом с собой, но я не двинулась с места.
— Спасибо, — поднявшись на ноги, я тут же опираюсь на капот Дашкиного «Соляриса».
Перед глазами плывут круги, но я точно знаю, что это больше от резкой смены положения тела. От раны в боку осталось лишь неприятное воспоминание. Железный конь совсем остыл, как и тело его хозяйки.
Совсем одна.
— Ты ждала меня? — доносится мне в затылок, а я отрицательно качаю головой, тихонько пробираясь в салон автомобиля.
— Нет, — пальцы безошибочно нащупывают в двери тонкие Дашкины «ESSE» и серебристую зажигалку, но сегодня я знаю, что это не мой новый алтарь, — я боялась, что ты не придешь.
Захватив ногтями сигарету, я тяну ее из пачки, задумчиво поднося к носу. Перед глазами стоит Дашка. Та, которой я ее помню. Улыбающаяся, с идеальным макияжем и огромным желанием жить. Закусив сигарету, я вижу спину дяди, сидящего на террасе, задумчиво раскачивающегося в своем кресле-качалке. Теплый плед словно снова опускается на мои плечи, и, чиркнув зажигалкой, я затягиваюсь своими воспоминаниями, позволяя тем отравить меня. Но только на длину одной сигареты.
— Это был его козырь, — хрипло говорит Вагнер, а я киваю, выдыхая табачный дым, — поэтому я должен был убить тебя. Выбрать власть.
— Да, так и есть. Ведь изначально это было твоей целью. Получить власть и изменить мир. А на пути к цели вампира…
— Нет разницы в средствах, — заканчивает Вагнер, а я снова затягиваюсь, — я бы не сделал этого, schatz.
— Я знаю, — тихо шепчу я, стряхивая пепел себе под ноги, — и он тоже это понял. Что твоя цель изменилась.
Во рту горчит от табака, а легкие раздирает кашель, но я каким-то усилием сдерживаю себя. Не хочу нарушать образовавшуюся тишину. Разглядывая светлеющую линию горизонта, я вдруг ловлю себя на мысли, что наконец-то действительно начался новый день.
— На этом и закончим, schatz, — вампир поднимается на ноги и, не глядя на меня, спускается с дороги туда, куда в тень деревьев он переместил тело Даши, — я передам ее военным, они знают, что делать.
Он не говорит, что всегда будет где-то рядом, но я понимаю это. Знаю по тому, как поступил Самсон. Это висит в воздухе и само бьется в разум.
А я не говорю, что настолько эгоистична, что не против, что за мной будет присматривать некто гораздо сильнее обычного человека.
Мы не прощаемся.
Но на этот раз я уверена, что больше не дам ему повода появиться.
Эпилог
Год спустя
Колесо обозрения на самом деле больше любят взрослые, чем дети. Разглядеть все вокруг, посмотреть на город, найти знакомые здания и погрузиться в то, что недоступно ребенку — созерцание. Детей больше интересуют аттракционы. Во всяком случае, именно так думала Сима, задумчиво перебирая пальцами по новенькой трости, что на самом деле была подарена сыном баб Клаве. Та умудрилась по зиме подвернуть лодыжку, но всячески отрицала, что теперь ей стало сложнее передвигаться.
А Сима приняла подарок с радостью. По совету врача разгружать поврежденные мышцы было гораздо полезнее, чем чрезмерные неоправданно нагружать при хромоте. С недавних пор Сима очень внимательно наблюдала за своим здоровьем. Да и деревенские не давали расслабиться, держали в тонусе. Так уж вышло, что, чтобы помочь Мише оставить детей, им пришлось провернуть целую махинацию с женитьбой того на Маринке, которая сама едва перевалила за детский возраст, продать квартиру Миши, якобы Симе, а детей и Мишу перепрописать в квартиру Маринки. В тонкости Сима не вникала, но юрист, присланный сыном баб Клавы, сказал, что из-за не очень хорошей истории Мишки детей могут отобрать. Долги опять же выползли.
Так что по сути Сима просто выплатила за Мишу его долги, предварительно напомнив, что будет, если тот вернется к старому. Мишка же в тот момент больше напоминал святого и безгрешного, нежели бывшего алкоголика. Так что Симе ничего не оставалось, кроме как помочь — в долг. Благо было чем, да и сумма на самом деле не такая большая.
Продав квартиру дяди в Москве, Сима окончательно перебралась в деревню, лишь изредка навещая столицу. Если быть до конца честным, делать она это планировала раз в год, в один строго определенный день, чтобы покататься на колесе обозрения и поесть сладкую вату.