— Пусть баб Клава бе-рет, — поморщилась, прикидывая, что денег все равно не хватит, — хоть свечку за мое здоровье поставит.
— Это я всегда, девонька, — тут же подхватывает моя благодетельница, — чтоб он-то тебя на путь истинный наставил.
Ага. Туда-туда. И вас тоже. Вздохнув, я пересчитываю мелочь и расплачиваюсь за хлеб и молоко. Маринка сгребает мелочь и кидает в кассу, тут же ловко перехватив мою ладонь.
— Подожди меня, — шепчет, — я там припасла тебе.
Я киваю и медленно выхожу на улицу. Торопиться не люблю, от этого хромаю сильнее. А чем больше это видно, тем бодрее баба Клава рассказывает про мою борьбу с зеленым змием. Прищурившись на солнце, огибаю магазинчик и прячусь в тени. Глаза режет. Кожу словно царапает, не могу долго под солнцем стоять. Маринка долго ждать не заставляет. Выбегает следом за появившейся из-за угла баб Клавой. По сторонам оглядывается, под мышкой сжимает что-то, обернутое в бумажный пакет. Ничего себе начало. Кидаю в урну так и не выкуренную сигарету, когда Маринка со вздохом опускается рядом на лавочку. Баб Клава делает вид, что ей очень интересна посадка берез, что стоят тут лет пятьдесят уже.
— Я тут это, — шепчет Маринка, протягивая мне пакет, — как обещала. Фиолетовые.
Нарочито громко срываю бумажный пакет, отправляя его в урну. Шея баб Клавы грозится поставить новый рекорд Гинесса и войти в историю. Как и острый взгляд, которому любой ястреб позавидует. Уверена, она прочла все, даже мелким шрифтом. Даже внутри блока. На самих стиках. Брови от удивления ползут вверх, а я улыбаюсь. У нас в поселке такие курит только Палыч да я. Местные блюстители правопорядка. Поэтому никто и не заказывает обычно. Палыч в районном центре берет, а я сигаретами давиться не могу больше. С недавнего времени у меня ЗОЖ. Почти. Лукавлю, конечно. Это больше похоже на голодовку и подмену понятий, чем на ЗОЖ.
— Ты же, как обещала, проверишь его, да? — Маринка теребит край летнего платья в горошек, а я почему-то вспоминаю, что в прошлой жизни любила такие. — Все-все мне расскажешь?
Я киваю, поднимаясь с лавки. Сегодня вечером у меня свидание запланировано. Маринкиного кавалера пригласила. Не знает, что я ее подруга. Удивительное явление для поселка с населением в тысячу человек. Но он приезжий, а это мне совсем не нравится.
Не люблю чужих.
Хотя сама тут всего ничего. Просто не доверяю тем, кого не знаю в лицо. Справедливости ради стоит отметить, что он очень сопротивлялся, но в итоге согласился. Как только я сказала, что будем считать это дружескими посиделками. Так что, можно сказать, первый этап Григорий Диденко прошел.
— Не волнуйся так, — отворачиваюсь от солнца, жмурясь, пытаюсь прогнать красные пятна, — он пока неплохо движется.
Маринка надула пухлые губы, сложив изящные руки на выдающейся груди.
— А на свидание с тобой идет!
— Ой, было бы с кем идти, — усмехаюсь я и шагаю под лучи.
Приводить себя в порядок особо и не стараюсь. Конечно, Маринка ждет, что я приду вся такая разодетая, превратившись из Кузнечика в Мерилин Монро. Но мой план несколько отличается от этого. Она рассказала мне про него абсолютно все, что знала, включая странные привычки. Педант, идеалист, перфекционист. Идола он себе уже нарисовал, это точно. На Маринку слюни пускает, глаз не сводит, дифирамбы поет. Нет, этот товарищ интересен мне совсем с другой стороны.
А конкретно — его рацион.
Странность номер один и она же самая напрягающая меня — она никогда не видела его днем. Ближе к вечеру, когда слабое солнце — пожалуйста. Но тут любого спасет крем от загара. Короткий опрос жителей поселка, включая моего благодетеля, маркетолога и информатора в одном лице, к сожалению, не успокоил. Григорий действительно всегда появлялся к вечеру, даже когда у него были выходные.