— Сим, — я дергаюсь, когда ладонь вампира оказывается на моей щеке, фиксируя голову и не давая отвернуться, — это не он.
— По-моему, ты слишком веришь людям, — шиплю, а на лице вампира расползается усмешка.
— Людям — никогда.
От этих слов я дергаюсь, как от удара. Вампир хмурится, отчего на его лбу тут же появляются складки, а я каким-то чудом выбираюсь из испорченного пуховика. Но, дернувшись вперед, тут же оказываюсь в плотном кольце его рук. Та сила, что так пугала от Мартинаса, обволакивает, а я чувствую, как из глаз тут же вытекают слезы. Сумасшествие. Нельзя было переступать границы, не с ним.
— Schatz, ты — другое, — хрипит он, обдавая мою макушку дыханием, а я сильнее отталкиваюсь, пытаясь вырваться, — прекрати.
— Я не стану вампиром, — скриплю я, бесполезно упираясь в каменную грудь, — никогда, слышишь меня?
— Почему? — очередной удар отбирает голос, оставляя меня хватать ртом воздух. — Нет, я не прошу, Сим. Просто объясни. Неужели лучше смерть?
— Да, — рычу я, глядя в голубые озера, — для меня так.
— Из-за родителей, так? — морщится он, а глаза становятся темнее. — Но ты же решила быть со мной, почему быть вампиром для тебя неприемлемо?
— Я очень сильно ошиблась, когда влюбилась в тебя, — выдавила я, выскользнув из болезненных объятий.
Ведь это был не первый наш подобный разговор. Захлопнув дверь в свою комнату, упала лицом в подушку, крепко обхватив ту руками. Всегда так. Стоило сдвинуться с места, и тут же врезались в огромную стену между нами. Он никогда не сможет понять меня, а я его. Как бы мы ни старались. Да, я верю, что он тоже прикладывает усилия. Вижу это. Пытается, оставаясь вампиром, действовать по-другому. Но ничего не получается.
Мартинас рожденный. Он не рассказал мне. Это все, что имело сейчас значение. Остальное — лирика. Никогда вампир не поставит человека в приоритетах выше своего. Цель — средство. А я навсегда для всех них второе. Когда я свернула не туда? Когда вампиры вдруг перестали быть чем-то отвратительным и стали привлекать меня? Правду говорят, что от ненависти до любви? Вцепилась зубами в наволочку вместе с тихим скрипом двери. Прохладные руки тут же обхватили мои плечи, а у меня не осталось сил сопротивляться.
— Мне плевать на все, — прохрипел вампир, прижимая меня к себе, — я расскажу тебе что угодно. Хочешь — от момента рождения, что вспомню. Просто выкинь то дерьмо, что сейчас крутится в твоих мыслях.
— Почему, — я и не заметила, что уже цепляюсь за его плечи, словно через секунду он растворится, — ты не можешь этого чувствовать.
— Да, — ощущаю его пальцы в волосах, прижимаясь сильнее, — но разве не могу по-другому?
Время исчезает. Я просто сижу на коленях вампира, обхватив руками его шею, словно через секунду он растворится. Он что-то говорит, а я позволяю сознанию скользить где-то на грани со сном. Разве можно было подумать несколько лет назад, что гораздо спокойнее мне будет с хищником, чем одной? Короткий поцелуй касается волос, а я прижимаюсь крепче, чтобы удержаться, когда вампир опускает нас на кровать. Под тихий спокойный голос и осторожные поглаживания вдруг кажется, что дядя прав и пора все это бросать. Ведь мы же смогли бы попробовать? Тихо, где-то подальше от людей, вдвоем без всего остального ира.
Мы могли попытаться жить.
— Знаешь, — я не узнаю своего голоса, когда смотрю на расслабленно лежащего на моей подушке вампира, — в чем-то я похожа на вас. У меня тоже нет праздников уже много лет.
Он слишком пристально смотрит на меня, а я теряюсь. Кажется, зря это вырвалось. От прикосновения пальцев к щеке вздрагиваю, но тут же прижимаюсь сильнее, выпрашивая ласку. Вампир улыбается, а сердце вдруг подпрыгивает, выписывая круги в груди.
— Давай устроим, — холодное дыхание касается губ, а я тут же прикрываю глаза, мигом забывая про Мартинаса, — что там у нас по расписанию?
— Новый год, — шепчу я, тут же приоткрывая губы и подаваясь навстречу.
31.12.2016
— Точно все хорошо, — в очередной раз выдыхаю в трубку, закатив глаза, — просто у меня другие планы.
Запах гари подсказывает, что я все-таки что-то напортачила. Облизав пальцы, полностью покрытые майонезом, я хватаюсь за полотенце, прижимая трубку плечом. Вампиры едят ради удовольствия, а не чтобы отравиться. Мамины рецепты, которые та любовно записывала в тетрадку, выделяя фломастерами, что напитаны папиным одеколоном, явно не предполагали такого кощунственного исполнения.
— Сим, может, все же на дачу, — за голосом дяди слышен скрип снега, а я немного с сожалением выдыхаю, — скучно старику одному.