«Ура! Везу твои любимые вкусняшки! Заскочу на неделе».
На неделе. Значит, раньше, чем завтра с утра, не сможет. Медленно выдыхаю, сообразив, что все это время лежала не дыша. Направляю дежурные чмоки и смайлики, забив беседу какими-то глупостями типа — цвета пинеток и прочего. Осталось только продержаться до утра. Дашка не подведет.
— Schatz, хватит обниматься с пушкой, вымойся уже по-человечески и иди сюда, — кричит Сергей, а я замечаю, откуда доносится голос.
Он был ближе ко входу, чем в прошлый раз.
Акустику старого здания я выучила наизусть. А он нет. Так что преимущество по крайней мере в информации сейчас было у меня.
Глаза впиваются в чат, а ладони вдруг холодеют. Ну почему я такая непробиваемая дура? Я снова смотрю на фото, и хочется перестать дышать. Открываю и увеличиваю. С губ срывается отчаянный стон, а сердце пускает ледяные волны по крови, заставляя ту застыть в венах.
Тут нет шрама. В профиль отчетливо видно целую, неповрежденную еще тогда спину. Ровную.
— Сука, — шиплю я сквозь зубы, натирая пальцами виски, — твою мать.
Намочив голову, быстро намыливаю и тут же смываю, не позволяя себе раскисать долго. Разум старательно убеждает, что не будут они вглядываться в каждую букву. Фото есть, повод есть, до этого общались. В конце концов что, разве не могла я просто удачно встать? Они точно продолжают следить, в этом уверена, но не так настойчиво, как раньше. В конце концов я просто сломанная игрушка вампира. Даже мне понадобилось меньше времени, чтобы это понять.
Глава 3
Натянув свой неизменный махровый халат, с удовольствием вдыхаю аромат выстиранной ткани. Кажется, он тоже меня успокаивает. Словно погружаешься в детство, когда мама после купания отправляет тебя спать. Выстиранные и выглаженные простыни — залог того, что я хотя бы смогу закрыть глаза. Конечно, с напором воды у нас в доме бывают проблемы, но это не останавливает меня запускать стиральную машинку чуть ли не каждый день.
Может, я тоже мизофоб? Звучит поприятнее, чем алкоголик. Усмехнувшись, поднимаю ПМ и, немного подумав, опускаю его в карман халата. Пальцы неохотно расстаются с предметом устойчивой психики, поэтому нервно подрагивают, сжимая кончик пояса. Взглянув на себя в зеркало, растягиваю улыбку, чувствуя, как от старания сводит скулы. Я же красивая? Пальцы тянутся к лицу, подушечками разглаживая складку между бровей. Шоколадного цвета глаза в обрамлении черных коротких, но густых ресниц от искусственного освещения кажутся холоднее, чем обычно. Мокрые волосы совсем потемнели, рассыпавшись по плечам, но я точно помню, что они такие же. Струящиеся и темные. Веснушки от уха до уха широкой полосой, словно шоколадная крошка рассыпана по щекам.
Мое основное оружие. Вампиры любят таких, тонких, хрупких и беззащитных. С наивной улыбкой и мечтательным взглядом. Только с последним у меня определенно проблемы. Усмехнувшись, наблюдаю, как правая бровь, что изогнута сильнее левой, скептически изгибается. Вместо сломанной куклы вампира я снова вижу себя. Заледеневший взгляд, резкие черты лица и решительность.
Должны же когда-то эти метаморфозы закончиться? Слишком болезненный процесс рождения новой меня. Хорошо, что хотя бы больше не пытаюсь нырнуть обратно.
Вздыхаю и выхожу из ванной, заставляя себя насколько возможно держать спину прямо. Стараюсь идти медленно, чтобы не раскачиваться из стороны в сторону при каждом шаге. Правда — «кузнечик». Милое прозвище понравилось с первых дней и тут же приросло намертво. Окрестила им, конечно, баб Клава. И почему я удивляюсь, что репутация пьяницы от меня не отлипает? Видимо, обидела ее чем-то, надо хоть понять, чем.
Человек, чье прозвище явно было если не «оргазм на ножках», то «Тестостерон» с большой «Т» и протяжным «о-о-о» на выдохе, откинувшись на спинку стула, расслабленно сидел с закрытыми глазами. Широкая грудь мерно вздымалась под футболкой, а длинная шея выгнулась, из-за чего кадык проступал сильнее сквозь загорелую кожу. Сергей не спал. Пальцы крепко сжимали чашку, круговыми движениями полируя надпись «это вам не тру-ля-ля с 23-м февраля». Моя же кружка стояла на столе, а от ее поверхности не шел пар. Так уж вышло, что некоторые привычки друг друга мы выучили. Например, то, что чай я пью разбавленный. Ненавижу кипяток.
Территория, где действует негласный пакт о ненападении.
Но это я делала впервые. Медленно опустившись на стул и глядя на то, как дрожат ресницы Сергея, наблюдающего сквозь них за моими движениями, я сжала пальцы на чашке. От напряжения казалось, что она сейчас разлетится в руках. Мозг кричал, в панике подбирая самые интересные слова в мой адрес, когда, облизнув губы, поднесла керамический край к лицу. Кадык на шее мужчины, что выпирал почти сразу под нарочно небрежной щетиной, дернулся. Мужчина открыл глаза и нахмурился, сведя густые брови.