– Спасибо.
Мэри отмахивается от денег Фредерика.
– Как насчет того, что я оставлю чаевые? – Я слежу, как он кладет пять двадцаток в крошечный салонный конверт и оставляет Мэри на прилавке. – Разве тебе не нужен был шампунь? – спрашивает он, указывая большим пальцем на стенд с косметикой.
– Ну… – Бутылка шампуня у Мэри в салоне стоит двадцать пять баксов. Мы с мамой покупали шампунь в магазине, как обычные люди.
Мэри достает бутылку с полки и сует мне в руки. Затем сурово смотрит на Фредерика.
– Ей нужно больше есть, – говорит она. Следом обращается ко мне: – Звони, дорогая. В любое время.
Часом позже я сижу в шезлонге под зонтиком рядом с бассейном отеля «Ритц-Карлтон». С учебником по математике на коленях и карандашом в руках я почти могла бы учиться.
Если бы Фредерик не сидел за пару зонтиков от меня, ворча в свой телефон.
Кто бы этот Генри ни был, Фредерик ему не рад.
– Слушай, я понимаю, промоутер держит тебя за яйца. Иначе бы ты не скулил мне тут, как гребаная девчонка. Но прежде чем станет лучше, будет лишь хуже.
Пауза, и я думаю, может, они прекратят ругаться. Но пока нет.
– Чувак, – говорит Фредерик напряженно, – мне нужно освободить график, и тебе нужно смириться с моим отсутствием. Разберись с этим, Генри. Прямо сейчас, иначе я найму того, кто сделает это за тебя.
Ого.
Фредерику нужно освободить график из-за меня?
Подходит официантка, сверкая идеальной жемчужной улыбкой.
– Как ваши дела?
– В порядке, спасибо, – отвечаю я машинально. На ее бейдже написано: «Хэйди». И что же эта Хэйди сделает, если я скажу, что все вовсе не в порядке?
– Могу ли я вам что-нибудь принести? Стакан лимонада? Холодный чай?
– Нет, спасибо. – Этот отель куда лучше, чем те, куда пробираемся мы с Хейзом, чтобы поплавать. Стакан чая стоит, вероятно, баксов шесть.
– Просто махните мне, если передумаете. – Она одаривает меня очередной сверкающей улыбкой и удаляется.
Часом позже я все же заказываю этот чай.
– Мы немного торопимся, – говорит Фредерик другой улыбающейся официантке, когда мы садимся за столик в кафе. – Что нам заказать, чтобы принесли быстро?
– Пиццу не советую, – сообщает она. – Салаты и бургеры не требуют много времени.
– Понял. Пицца в отеле в любом случае рисковая затея. Хорошо, мне бургер средней прожарки. И картофель фри.
Я заказываю салат. Когда она уходит, повисает тишина. Фредерик крутит в руках сложенные в салфетку столовые приборы. Я наблюдаю за молодым отцом у бассейна. Тот стоит на дальнем конце, подбадривая свою маленькую дочь.
– У тебя получится! Давай!
У ребенка розовые нарукавники и купальник с Микки-Маусом. Фредерик тоже замечает их. Плавающий отец поднимает дочь и кружится с ней.
– Ура! – говорит он. – Ура! – Затем повторяет это еще десять раз.
Мне хочется кинуть в них своим неоправданно дорогим холодным чаем.
В это время Карлос подходит к нашему столику с маленькой черной сумкой для шопинга. Он ставит ее перед Фредериком.
– Подгонишь машину минут через пятнадцать? – спрашивает Фредерик. – Поедим и уберемся отсюда.
– Без проблем. – Карлос улыбается мне перед тем, как уйти.
Фредерик вытаскивает из сумки телефон и протягивает мне.
– Это тебе. Чтобы я мог с тобой связаться.
Я опускаю глаза на блестящую вещицу в своих руках. Это новенький iPhone в ярко-оранжевом корпусе.
– Если хочешь сохранить свой старый номер, мой помощник с этим разберется, – говорит он.
Я провожу пальцем по экрану, и тот загорается, приложения выскакивают, точно маленькие драгоценные камни. На такой телефон мы бы с мамой никогда не накопили, даже за миллион лет.
Волна необъяснимого отвращения окатывает меня. Интересно, что бы Фредерик сделал, если бы я сказала, что это не тот цвет? Или если бы я развернулась и выкинула его в бассейн?
Закричал бы и устроил сцену? Его реакция рассказала бы мне о нем кое-что, о чем не узнаешь из отредактированных видео на YouTube.
Я тру свой новый блестящий гаджет большим пальцем, раздумывая, сбежит ли Фредерик Ричардс из Флориды, если его дочь окажется избалованным ребенком. Нужно было заказать лобстера и шампанское, чтобы посмотреть на его реакцию. Хейз прав, я не обязана быть воспитанной.
Однако я чувствую взгляд отца на себе. И знаю, что не воплощу ни одну из этих идей, потому что я не такая. Я не выкидываю вещи за семьсот долларов в хлорированную воду и не выдвигаю условия.