Но когда Димити уже готова была ретироваться, она увидела, что на нее кто-то смотрит. И это не хмурый мужчина или сварливая женщина с собакой. Это была девочка. Даже моложе Димити, лет одиннадцати или двенадцати, среднего роста, с узкими угловатыми плечиками. На ногах коричневые кожаные туфли с пряжками, белые гольфы до самых колен, кофта канареечно-желтого цвета. Она стояла у покосившейся калитки, ведущей в маленький садик перед коттеджем. С минуту они изучающе смотрели друг на дружку. Затем незнакомка вышла за калитку и двинулась по направлению к Димити. Когда она приблизилась, Димити увидела, что у нее карие, очень честные глаза и густые непокорные волосы, так и норовившие выбиться из двух глянцевых каштановых кос. Сердце Димити бешено колотилось, пока она ждала, что девочка заговорит с ней. Однако после долгой паузы незнакомка улыбнулась и протянула руку:
– Меня зовут Делфина Маделин Энн Обри, но ты можешь звать меня просто Делфина. Будем знакомы? – Ее рука была гладкая и холодная, с вычищенными и хорошо отмытыми ногтями.
Димити же вышла из дому на рассвете и с тех пор проверяла силки, убиралась в курятнике и собирала зелень, так что ее ногти были в курином помете, а под ними была черная грязь. Земля и тому подобное. Она осторожно пожала руку Делфине.
– Мици, – с трудом выдавила она.
– Рада нашей встрече, Мици, – поздоровалась Делфина и спросила, указывая на виднеющуюся внизу склона Южную ферму: – Ты живешь там? – Димити отрицательно покачала головой. – Тогда где твой дом? Мы приехали сюда на лето. Моя сестра Элоди тоже здесь, но ее так рано никогда не встретишь. Она любит понежиться в постели.
– На лето? – переспросила озадаченная Димити. Ее впечатлила эта девчушка, и пришлось по душе то, как она спокойно и дружелюбно представилась.
«Чужаки», – подумала Димити. Приехавшие издалека и еще не знающие, как сильно следует ненавидеть их с матерью. Она прежде никогда не слышала о людях, которые жили бы где-нибудь только летом. Как ласточки или стрижи. Ей стало интересно, где они зимуют, но Димити засомневалась, не слишком ли грубо об этом спрашивать.
– У тебя такой занятный выговор! В хорошем смысле, конечно. Я хочу сказать, он мне нравится. Между прочим, мне двенадцать. А сколько тебе? – спросила Делфина.
– Четырнадцать.
– Боже, ну и повезло! Не могу дождаться, когда мне исполнится четырнадцать. Мама говорит, мне тогда можно будет проколоть уши, хотя папа и утверждает, будто это чересчур рано и мы должны сконцентрироваться на том, чтобы побыть детьми, а не желать вырасти преждевременно. Глупо, тебе не кажется? Когда ты ребенок, тебе нельзя делать практически ничего.
– Да, – осторожно согласилась Димити, все еще не понимая, как себя вести перед лицом такого откровенного дружелюбия.
Делфина сложила на груди руки и принялась тщательно изучать свою новую знакомую.
– Для чего тебе корзинка? В ней ничего нет, а между тем какой смысл носить пустую корзинку, если не собираешься в нее что-нибудь положить? – спросила Делфина.
Тогда Димити повела ее за дом – из окон которого доносился запах свежего хлеба и долетало звяканье кастрюль и сковородок, признаки царящей в нем суеты, – повела, чтобы показать ручей, заросли водяного кресса и камни, под которыми прятались раки. Она даже продемонстрировала, как их ловить. Сперва Делфина не хотела пачкать туфли и мочить руки. Она поспешно выдергивала пальцы из воды и торопливо вытирала их о подол передника, но постепенно становилась все смелей. Однако завизжала и отпрыгнула, когда Димити подняла в руке большого рака, сердито машущего на них клешнями. Димити пыталась ее ободрить и заверила, что ловля раков совершенно безопасное занятие, но Делфина все равно не решалась подойти. В результате пришлось бросить рака обратно в ручей и с сожалением поглядеть ему вслед.