Полужелезный человек. Анхиль
Это случилось третьего марта девяносто шестого. Весь город гудел как взбудораженный улей. А причина была в том, что два дня назад, на кукурузном поле рабочие нашли обезображенный труп маленькой девочки. Кинулись искать, кто пропал, и нашли родителей. Той девочке было всего семь, четвертый ребенок в большой семье. Она ходила во второй класс общеобразовательной, нашей манорской школы, и никто не мог понять, чьих это рук дело- жестокое убийство ребенка. Отрубленные кисти рук, выколотые глаза, и все это щедро полито какой-то кислотой. Говорят, несколько медсестер в городском морге упали в обморок.
Утром третьего марта нашлись люди, утверждавшие, что видели девочку, идущую за городскую черту вместе с младшим сыном главы городской администрации. В тихой и благоприятной для жизни Маноре сроду таких ужасов не случалось. Бывали иногда пьяные драки, стычки с приезжими, или спорные вопросы по разделу наследства. Юноша не стал отпираться. Девочку он нашел одну, в городском саду, предложил проводить до дома, да тем и закончилось. Глава администрации Маноры посадил сына под домашнй арест и велел полиции замять дело. В невиновность юноши не верил никто.
Третьего марта, ровно в восемь утра работоспособная четверть населения вышла на площадь перед ратушей, требуя выдать убийцу или организовать народный суд. Вести, особенно плохие, в нашем крае распространяются быстро. И в шесть часов пополудни того же дня прибыл кортеж лорда Края, в сопровождении нескольких машин военной полиции.
Как оказалось, лорд пожаловал не сам. Он прислал наблюдающего, какого-то, по тем же слухам, бывшего коммерсанта, и тот остался в городе, отдав распоряжение увезти подозреваемого в Мадию, столицу края, в главный госпиталь для освидетельствования на психические патологии.
Светило вечернее солнце, толпа уже начала расходиться под напором военной полиции- немногословных людей в серой форме. Школу мы, выпускной класс, в виду волнующих событий, пропустили. Но по домам разбрелись немногие из нас. В числе тех, кому лень, да и скучно было идти пить вечерний чай, оказалась я.
В тот месяц моего опекуна, деда, не было в городе. Его вызвали как инженера на работу в Мадию, помогать при постройке новой многообещающей теплостанции. Ну или как ее там. Поэтому перекусить я могла и в любом открытом кафе. Наблюдателя я видела на расстоянии семи-восьми метров. Меня всегда интересовали чужаки, а соседка была в курсе многих новостей, так как работала уборщицей в мэрии.
Потолкавшсь на площади и уйдя ни с чем (хотя, признаться, какой-то конкретной цели у меня не было), я вернулась домой около девяти вечера. А утром следующего дня, уже в школе, узнала, что люди в сером ходят, и задают молодежи какие-то вопросы. Нас поочередно вызывали в кабинет, в котором обычно сидела медсестра. Как говорили, парень учился у нас, не особо часто посещал занятия, но предположили, что кислоту он унес из лаборатории химии. Всех опрашивали- даже тех, кто не контактировал с юношей. Записывали имя, ответы, зачем-то брали пробы крови, слюны, давали контейнер для мочи. Нелепо. Странно. Что это было? Искали соучастников? Или предполагали, что свидетели ошиблись, и это был совершенно другой мальчишка?
Когда настала моя очередь, я была уже в курсе всего, что спрашивают, что нужно отвечать, и что требуется сдать для анализа. Я вошла, открыв дверь со стеклянным окном, закрытым от посторонних глаз коричнево-синей клеенчатой занавеской. Закрыла за собой дверь и присела на стул.
Он был там.
Я чувствовала его присутствие до того, как у меня второй раз взяли кровь, спросили полное имя. Он вышел из-за ширмы, и я, та, что всю жизнь отказывалась верить в мистику, уверовала на несколько минут.
Он появился передо мной ровно таким, каким его запечатлели газетные снимки, фотография на памятнике с его могилы, официальные статьи из инфосетей. Тот же небрежный взгляд прямо и мимо, бледное лицо. Доктор Анмир, всего лишь один год побывший мэром Маноры. Более совершенного человека, о котором говорил мой дед, вылеченный им двадцать лет назад, благодарный ему, убитому неизвестными вместе с супругой в собственном доме, ночью.
Двадцать лет как будто его пощадили. От его холодной идеальной красоты мороз продирал, и что-то внутри меня сжалось. Точно невидимая рука сдавила желудок и не захотела отпускать.
-Господин Рамин, вы хотите сами задать вопросы?- сказал врач в погонах, что опрашивал и осматривал нас.
-Нет-нет.- он повел рукой. Под его пристальным, протыкающим взглядом я обмякла совсем.
Кто это? Я слышала истории о клонах, о призраках, я слышала, что в других краях ходят люди не такие, как мы. Мы назывались живорожденными. Всех нас родила мать. Где-то делали людей в пробирках. У них не было аллергии, олигофрении, родинок. У них не было уродства. Как и у этого, которого назвали Рамин.