енными естествами, прочь от щупленькой девушки и бесформенной кучи. -Ты тоже знаешь эту чушь?-удивилась Анни. -Не надо считать меня ископаемым.- сказал он, уводя ее в приветливую темноту. Когда старинный дом остался позади, она спросила тихо: -Что это было? -Публичный дом.- ответил Эльм. -У бедных есть любовь.- фыркнула Анни. -У богатых выбор больше.- заметил Анмир. “Любовь- слово не для этого мира. Оно гаснет в декорациях всеобщей лжи.”-подумала она. -Ты здесь был? -Дыра. Начался какой-то противный проливной дождь и они спрятались в подворотню, за ажурную решетку. Анни чиркнула зажигалкой, засунула ладони в подмышки. Во рту у нее горел красный огонек сигареты. Влажный воздух стал тяжелым. Эльм вновь отобрал у нее сигарету. Дальше они стояли молча, в мокром, таком изумительно свежем холодном воздухе, лишь ощущая дыхание друг друга. Кончиками пальцев Анни незаметно проверяла, здесь ли он когда Эльм отходил в сторону. Смеясь беззаботно, а он делал это специально, Анмир перехватывал ее руку. Было спокойно и радостно: от этой осени, оттого что ты здесь и сейчас, что ты живешь и можешь озябнуть, а можешь и согреться чуточку, как бы случайно прижавшись к живому источнику тепла. Дождь прошел. Эльм вышел из подворотни. Анни, аккуратно передвигаясь в полутьме, грустила- он вдруг взял ее руку в свои и начал что-то говорить о луне и дождях, что-то интересное и мифическое, но послышались приближающиеся голоса. Вздрогнув, Эльм выпустил ее руку. Люди, шедшие в тот вечер мимо, были простыми прохожими. Если бы проклятья могли сбываться, их головы украсила бы по меньшей мере дюжина рогов. Что же случилось в ту минуту? Что вспомнил или не вспомнил он? Слушая его шаги, Анни вспоминала окончание того недосказанного мифа- лунный бог, влюбленный в богиню речных камышей, проливает на землю животворный дождь из своего кубка. Растут деревья, зреет урожай в полях. За это она уходит в его чертог. Откуда Эльму знать все это? Эльм щелкнул чем-то. Она подняла голову: он держал в руке зажигалку и точно факелом освещал путь. Кто-то шел навстречу неторопливой, размеренной походочкой. Воротник куртки поднят и лица не видно. Поравнялся с ними и прорычал устрашающе: -Отдай кредитки, сука! -А не пойти б тебе на...- отозвался Эльм. Перепуганная Анни охнула. “Он- и матом?”- подумалось ей. Эльм остановил горе-грабителя левой рукой, стиснул и вывернул его руку с зажатым ножом. Звук, раздавшийся при этом походил на хруст или треск, но гораздо громче. Завопив истошно, хулиган упал. Эльм даже не пнул его, как мечталось Анни, он лишь быстро перенес ее через валяющегося и скулящего от боли грабителя. -Ты ему, что, руку сломал?-пробормотала она, когда они вылезли из проулка на одну из центральных улиц. -Именно.-кивнул Эльм. -А я сперва подумала, что это инсценировка. Они остановились под фонарем. Эльм спустил ее на землю и сказал строго: -Не гуляй вечерами одна. -Но это же может быть случай на тысячу.- возразила Анни. -Все равно не гуляй. Я не всегда могу быть рядом. -Хорошо. Анни взглянула на часы. Вечер перешел в ночь. Было девять минут одиннадцатого. За мостом вклюсили свет и правая половина Маноры вновь стала опасной. Для нее. Выросты домов и переплетения улиц пугали Анни. Город- рябая громадная змея- заманивал внутрь. Это была ночь крепкой осени- осени в гнилых листьях и холодных ливнях. Эльм вез ее домой и что-то еле слышно напевал, погруженный в свои думы. Анни казалось, что деревья все дальшеи дальше, черными языками щупают небо. Голая луна точно висельник спускается на дальние фонари и только само небо совершенно- темное и синее, с белыми артериями облаков и разрывами в них. *** Пришла зима. Солнце с каждым днем словно теряло свою силу. Все чаще оно жалось к горизонту, а поднимаясь в сером небе, висело недолго. Холодный январь оплел город. Толстый слой снега покрыл тротуары Маноры, засыпал безжизненные поля края за пределами всех частных владений. Эльм смотрел на убывающее светило и вспоминалось ему, как давным-давно, вот в такие же дни он был еще совсем молод, полон самых радужных надежд и так счастливо-доверчив. Он оделся, как всегда, в черное, причесался опять. Посмотрелся в зеркало, остался недоволен. Покрутился, гримасничая и думая что б еще с собой сделать. Не придумал. Плюнул в сердцах и пошел как есть. Пихнул дверь. Не открывалась. Обнаружил неизвестный допрежде замок. “Паранойя у старой железяки.- решил он. Робот-эконом совсем с ума брякнулся. Надо б разобрать его и посмотреть- вдруг что в настройках сбилось. Роботы не могут мыслить как люди и тем более чувствовать.”Повертел в замке стальным пальцем. Пикнуло, открываясь.“ Хоть не доисторический!”- ухмыльнулся Анмир. На днях он все же видел в руках робота амбарный замок.” Ожидается новое ограбление кладовой.”- не удержавшись, съехидничал конструктор. Вышел, споткнулся об незамеченный, свернутый в трубку ковер, что без разрешения перекочевал на жилой этаж. Злиться не было сил- сам виноват, купил-таки эту старинную шерстяную рухлядь вопреки разумным доводам машины. Пылесборник. Ага, уюта захотелось. Пожранное молью серо-голубое и белое цветочное убожество. От кладовой до лестницы валялись какие-то изодранные провода. -Это что еще за провода?- наступил на кончик. Стрельнуло. Выругался. Размышляя над назначением обрывков, не заметил как наступил еще раз. Шибануло током средней силы: затрещала металлическая рука, из глаз верно посыпались искры. Тело Анмира содержало несколько незаметных, но очень полезных имплантантов. Четыре года назад, проходив в гипсовом корсете из-за нескольких сломанных ребер, Эльм придумал заместить некоторые важные части скелета хирургической сталью. Тайком, разумеется. Этот риск оправдался- его помощник вживил несколько защитных пластин в ребра и колени Анмира, после чего был посажен в психиатрическую больницу закрытого типа во избежание утечки идеи и заснул долгим сном. Проверки на металл на границах краев, где Эльма не знали были унизительными- кроме стальной руки трещало и звенело еще что-то в нем. Вот с тех то пор край наводнился слухами и те, кто его знали, за глаза уже именовали полужелезным человеком. Делиться с наукой и общественностью своим экспериментом Анмир не собирался. Он знакоми общество только с теми свои изобретения, что приносили ему прибыль. Делиться бескорыстно его разучили еще в детстве. “Хитрая стальная задница. А еще говорил, что ничего в этом не понимает.”-с одобрением подумал он, прикрывая ковром ловушку. По лестнице идти не стал- сюрпризов как-то расхотелось. Вызвал лифт: пафос ехать с третьего на первый на лифте, да что поделаешь. Дверь во двор открылась без сюрпризов. Начальник охраны сонно отдал честь выходящему хозяину. Пнув на прощание заклинивший полосатый шлагбаум, Анмир прошел во внутренний дворик. Там, сверкая идеально вымытыми боками, ждал черный аэрокар. За день до того Эльм с остервенением подгонял робота-домохозяина, трущего лохматой тряпкой хозяйскую машину. Робот стоически молчал, лишь оранжевые лампочки глаз укоризненно мигали. Но Эльма волновало только предстоящее свидание. С недавних пор он стал придавать все большее значение непростым встречам с городской девчушкой. Что-то было в ней, что-то заставлявшее его сердце радостно сжиматься, едва он, вырулив на улицу Памяти Греона видел ее макушку среди клумб. И она ему радовалась, хоть и пыталась всеми силами это скрыть. Пока мотор разогревался, Эльм вспоминал первую жену- немного похожую на Анни, тоненькую, словно невесомую брюнетку с дымно-голубыми глазами и мягкой линией рта. За ней он безуспешно волочился два года, и, когда казалось бы, шансов не осталось, она вдруг согласилась принять его ухаживания. Неожиданность должна была насторожить его, но он был так очарован ею, что не обратил внимания. Они поженились. Еще столько же лет Эльму казалось, что он счастлив и все в его жизни идет как надо- семья и любимое дело приносили радость. Потом он вдруг прозрел- у нее был любовник, смазливый офицер из его охраны. Он не подал на развод- не любил нарушать заведенный порядок. Просто шепнул кому следует о переводе парня в место, где шли боевые действия. Тот погиб в первые дни ссылки. Жена, прижимая к груди извещение о смерти, бросила ему в лицо обвинения. Он указал ей на дверь. В тот же день она покинула дом, гордо вскинув голову. Он ее люто ненавидел и не скучал. Она ушла туда, откуда была родом- в Алдару, нижний город. Они тогда жили в Версе- верхнем. Он уехал в пригород Маноры, где ему предложили хорошее место конструктора протезов и внутренних органов при исследовательском институте имени какого-то выдающегося средневекового врача. С голодом исследователя, Эльм погрузился в увлекательную работу. Несколько месяцев спустя он узнал, что овдовел. Он не стал узнавать подробности и не опечалился. Потом Анмир встретил еще одну девушку и долго думал, что не гуляющая жена- благо. Остальных недостатков он замечать не хотел. Они сидели зимними вечерами друг напротив друга. Он рассказывал ей о своих планах и результатах, а она молча слушала его, периодически кивая. Ей было совсем неинтересно, кто он и чем живет. Ее улыбка загоралась как у машины- лишь когда это было нужно. Все так же безмолвно ложилась под одно одеяло, так же спокойно подставляла для поцелуя красивое лицо- кукольное, розовое и бессмысленно-красивое. Единственным ее интересом была она сама. На светских прие