ах робота амбарный замок.” Ожидается новое ограбление кладовой.”- не удержавшись, съехидничал конструктор. Вышел, споткнулся об незамеченный, свернутый в трубку ковер, что без разрешения перекочевал на жилой этаж. Злиться не было сил- сам виноват, купил-таки эту старинную шерстяную рухлядь вопреки разумным доводам машины. Пылесборник. Ага, уюта захотелось. Пожранное молью серо-голубое и белое цветочное убожество. От кладовой до лестницы валялись какие-то изодранные провода. -Это что еще за провода?- наступил на кончик. Стрельнуло. Выругался. Размышляя над назначением обрывков, не заметил как наступил еще раз. Шибануло током средней силы: затрещала металлическая рука, из глаз верно посыпались искры. Тело Анмира содержало несколько незаметных, но очень полезных имплантантов. Четыре года назад, проходив в гипсовом корсете из-за нескольких сломанных ребер, Эльм придумал заместить некоторые важные части скелета хирургической сталью. Тайком, разумеется. Этот риск оправдался- его помощник вживил несколько защитных пластин в ребра и колени Анмира, после чего был посажен в психиатрическую больницу закрытого типа во избежание утечки идеи и заснул долгим сном. Проверки на металл на границах краев, где Эльма не знали были унизительными- кроме стальной руки трещало и звенело еще что-то в нем. Вот с тех то пор край наводнился слухами и те, кто его знали, за глаза уже именовали полужелезным человеком. Делиться с наукой и общественностью своим экспериментом Анмир не собирался. Он знакоми общество только с теми свои изобретения, что приносили ему прибыль. Делиться бескорыстно его разучили еще в детстве. “Хитрая стальная задница. А еще говорил, что ничего в этом не понимает.”-с одобрением подумал он, прикрывая ковром ловушку. По лестнице идти не стал- сюрпризов как-то расхотелось. Вызвал лифт: пафос ехать с третьего на первый на лифте, да что поделаешь. Дверь во двор открылась без сюрпризов. Начальник охраны сонно отдал честь выходящему хозяину. Пнув на прощание заклинивший полосатый шлагбаум, Анмир прошел во внутренний дворик. Там, сверкая идеально вымытыми боками, ждал черный аэрокар. За день до того Эльм с остервенением подгонял робота-домохозяина, трущего лохматой тряпкой хозяйскую машину. Робот стоически молчал, лишь оранжевые лампочки глаз укоризненно мигали. Но Эльма волновало только предстоящее свидание. С недавних пор он стал придавать все большее значение непростым встречам с городской девчушкой. Что-то было в ней, что-то заставлявшее его сердце радостно сжиматься, едва он, вырулив на улицу Памяти Греона видел ее макушку среди клумб. И она ему радовалась, хоть и пыталась всеми силами это скрыть. Пока мотор разогревался, Эльм вспоминал первую жену- немного похожую на Анни, тоненькую, словно невесомую брюнетку с дымно-голубыми глазами и мягкой линией рта. За ней он безуспешно волочился два года, и, когда казалось бы, шансов не осталось, она вдруг согласилась принять его ухаживания. Неожиданность должна была насторожить его, но он был так очарован ею, что не обратил внимания. Они поженились. Еще столько же лет Эльму казалось, что он счастлив и все в его жизни идет как надо- семья и любимое дело приносили радость. Потом он вдруг прозрел- у нее был любовник, смазливый офицер из его охраны. Он не подал на развод- не любил нарушать заведенный порядок. Просто шепнул кому следует о переводе парня в место, где шли боевые действия. Тот погиб в первые дни ссылки. Жена, прижимая к груди извещение о смерти, бросила ему в лицо обвинения. Он указал ей на дверь. В тот же день она покинула дом, гордо вскинув голову. Он ее люто ненавидел и не скучал. Она ушла туда, откуда была родом- в Алдару, нижний город. Они тогда жили в Версе- верхнем. Он уехал в пригород Маноры, где ему предложили хорошее место конструктора протезов и внутренних органов при исследовательском институте имени какого-то выдающегося средневекового врача. С голодом исследователя, Эльм погрузился в увлекательную работу. Несколько месяцев спустя он узнал, что овдовел. Он не стал узнавать подробности и не опечалился. Потом Анмир встретил еще одну девушку и долго думал, что не гуляющая жена- благо. Остальных недостатков он замечать не хотел. Они сидели зимними вечерами друг напротив друга. Он рассказывал ей о своих планах и результатах, а она молча слушала его, периодически кивая. Ей было совсем неинтересно, кто он и чем живет. Ее улыбка загоралась как у машины- лишь когда это было нужно. Все так же безмолвно ложилась под одно одеяло, так же спокойно подставляла для поцелуя красивое лицо- кукольное, розовое и бессмысленно-красивое. Единственным ее интересом была она сама. На светских приемах, где он бывал с неохотой и куда Анмиру приходилось ходить в виду своей значимости, они выделялись. Женщины шептали:”Бедняжка, как ей не повезло с таким мужем!”, мужчины не скрывали своей зависти:”Этому сумасшедшему изобретателю- и такая красавица. Уму непостижимо!”. Было все. У него, у нее. А счастья не было. С одним не мог смириться- с ложью. Сам по себе он был не нужен ни одной из них. Анмир был сильным, старался быть сильным, но так хотел быть нужным кому-то кроме своих электронных творений. Механические мыши катались на его плечах, хромированные кошки лизали его щеки холодными масляными язычками. Он неизменно получал приглашения работать в самых интересных местах. Но как будто пустота сдавливала его сердце. Анмир погружался в новый проект и так, забывая обо всем кроме нового дела, жил дальше. Заледенели каналы и пруды. Деревья потеряли чахленькую листву. В крошечных теплицах с обогревом нежились маленькие анемоны. Пару раз он останавливался полюбоваться ими. Цветы и животные обожали его- на них он не ставил опыты. Только их он принимал такими, как вышли. И они не видели его изъяна, просто любили его беззаветно, отвечая на немудреную любовь еще большей любовью. Когда-то у него жили трехногая собака и бродячий кот- жертвы людского бессердечия. Эта пара друзей поддерживала его в моменты отчаяния, когда за окном было слишком темно, а дома чересчур одиноко, или когда ошибку в чертежах найти было трудно. Он брал на руки кота и шел на прогулку с собакой. Печаль и темнота отступали. Но собака околела, а кота забрал один хороший человек. Анни ждала его все там же. Лицо ее порозовело от холода, а улыбка лучилась как солнце. Глаза их встретились. Эльм с загадочным видом поманил ее. Около часа они катались по городу, безмолвно, сохраняя торжественную тишину и останавливаясь лишь чтобы взяться за руки, посидеть бок о бок, радуясь безмолвному покою и молодой зиме. Потемнело около пяти. Некрасивая и тонкая точно обрезок ногтя луна белела на размытом васильковом небосводе. В темной и голубой туманности вечера горели жгуче-рыжие огни фонарей. Он сбавил скорость, пытаясь рассмотреть дрожащие морозные звездочки. Голые руки деревьев исчертили небо, вцепились в его мягкую синеву, да так и застыли, не имея возможности улететь. Анни высунулась в окно почти до половины. Природа зачаровала ее. -Хороший ты. Непонятный только.- вдруг сказала она. Небо вздрогнуло, исполосило черным и застыло. Эльм вздохнул. -Чем непонятный?- спросил он, оттаскивая ее за поясок. -С твоим умом и поддерживать всеобщую глупую идею. Непонятно.- удивилась опять и потерла озябшие щеки. -Разве это глупо- желать всем добра?-нашелся он. -Для каждого добро разное.- ответила Анни. -Что добро для тебя?- спросил Анмир, целуя темные пряди сбившейся челки. Странная тревога охватила его и все сомнения, все страхи, все что мучило его до этого дня, показались Эльму пустяками. -Слушать как ты мне возражаешь. Это означает, что мое мнение тебя волнует. -Ты просто не от мира сего.- фыркнул он.-Такие с ветки не падают. -Вот именно. Не от мира сего.- подтвердила Анни.-А если б я была от мира сего, то это была бы не я вовсе. И тебе эта необычность нравится, да еще так, что ты со своей враждебной мне философией все равно со мной общаешься. -Откуда ты знаешь, странное создание, может быть я в тайне лелею надежду переубедить тебя? Анни фыркнула от смеха. -Ну так скажу сразу: найти кого-то кто солидарен с твоими человеколюбивыми идеями нетрудно, а вот настоящего друга еще пойти поискать. Поэтому даже не пытайся рассориться со мной. Я глубоко обидчива, хоть и отходчива. -Ладно-ладно, настоящий друг. Сознаюсь, грешен: я всего-навсего заскучал без тебя.- сказал он, проводя живой рукой по ее лицу.-И завтра тоже заскучаю. -Какие нетипичные для тебя слова, Эльм.- усмехнулась Анни. В сереньких как утреннее небо глазах зажглись знакомые огни.-А как же логика, долой эмоции? -К черту логику. Сегодня особенный вечер.- заявил Эльм, доставая из кармана шоколадку. То было нарушением его же собственных правил- не употреблять ничего вредного и бесполезного. Конечно, плитка была не из тех, что продаются в полуподвальных магазинчиках Маноры- не из тех, про которые шутят: слопаешь пару и рога вырастут. Это был самый обычный и настоящий шоколад. Но Эльм верил науке. А наука доказала, что гормонов радости в шоколаде совсем нет. И уж конечно он сильно портит зубы. Разломив пополам, он положил ее на колени Анни. -Чем это он особенный?- жуя спросила Анни. Растаявший кусочек остался в уголке рта. Но ненадолго- она тут же слизнула. Он не удержался и коснулся губами ее губ. А потом вдруг вспомнил уголовный кодекс. Анни как будто не удивилась и не от