, ухмыльнувшись.-А с передвижением не стоит. -С чего б это?- взъярилась она. Он вынул из нагрудного кармана куртки светло-зеленую карточку- удостоверение личности и пропуск для каждого, покидающего один город и въезжающего в другой. -Я что, невыездная теперь?- выхватив собственную карточку из его руки догадалась Анни.-Где ты это взял? -Надо вещи внимательней собирать. А то тетя так обрадовалась что ее племянница наконец нашла свое счастье, что без колебаний отдала мне этот полезный документ.- и забрал назад. Тетка старая само собой ничему его не отдавала- он просто попросил показать все документы Анни и взяв посмотреть паспорт не положил обратно. И уж о том, что у ее племянницы с действующим мэром что-то есть, она не была поставлена в известность. Возвращаясь к своим мыслям Анмир уже не слышал ее тихую мольбу. Впереди призывно блестели ярко-желтые огни еще спящей Маноры. Было пять часов и восемь минут после полуночи. Утро, темное и холодное, утро расцветающей зимы встретило их. Анни вздыхала, боясь плакать, боясь думать о будущем. Змея-Манора поднимала голову чтоб уже никогда не опустить. И скоро она сожрет ее. *** Он открыл дверь. Не шла, упираясь со всех сил. Тащить ее было неудобно, хоть и не сильно трудно: стальной рукой можно за один раз и позвонки сломать- пробовал. Сломать ей что-нибудь он не хотел, хотя в отместку за три недели мучения и неизвестности следовало б конечно устроить порку. -Довольно!- рассердившись он наконец втолкнул ее в дом.-Поломалась для пристойности, да успокойся. Анни ответила ему теми же словами, что и школьному охраннику не выпускавшему обычно их с Рене на переменах покурить на крылечке. -Попридержи язык, игры кончились!- рявкнул Анмир. Он перехватил ее взгляд- дверь закрылась автоматически. На лестнице она вдруг уселась на ступеньку и отказалась идти дальше. Неприятный разговор пришлось начать там же. -Наше расставание не могло меня огорчить сильнее, чем то, во что ты играешь. Понимаешь ли, чем могло закончиться твое ребячество, не окажись я там? Эльдж не шутит и не идет ни на какие переговоры с бандитами. Тебя разорвало бы в клочья вместе со всеми твоими придурками-приятелями. Совет подписал приказ об уничтожении объекта в зоне К-67, вашем рассаднике инакомыслия. И отправляет в ближайшем истребителей. -Надеюсь, Теана успеет увести людей. -Мы их все равно найдем. Все же, как ей не хотелось, пришлось идти дальше. Эльм не успокоился. Решив задать ей головомойку, он не изменил своего решения даже когда она обхватила голову руками, сказав что очень плохо себя чувствует. Под конец он как будто пришел в себя. -Что ты хочешь услышать? Что я люблю тебя? Хорошо! Я понятия не имею, что это значит! Я люблю тебя, если тебе это угодно! -Я ненавижу тебя. -Особо тяжелый случай.-сказал Анмир. Глаза у него были темные и страшные, как небесная вода в вечерних лужах, позолоченная светом фонарей. Анни зажмурилась. Нет, она не может согласиться с ним. Ведь тогда все пойдет как раньше- и мир полный расчета, холодный, объятый тьмой бесчувственности снова поглотит ее. За это гибли люди? А Эльм? Он жесток. Как он поступил с ее товарищами! Он собирается их уничтожить, стереть их память, очистить их души от доброты. Ни один из них не вспомнит больше, кем был и за что боролся. Эльм только говорит ей, но не испытывает любви. Ведь он отпустил бы ее друзей, понял бы ее боль и страх, люби он. А он так и не понял. Нет, она не против его идей. Пусть живет и делает что хочет, это его борьба. Но и ее мечта имеет право на существование. И это начавшееся противостояние не пугает ее. У каждого своя борьба, и если он желает быть тем, кем был до встречи с нею, она не будет его отговаривать. Ему уютно в своем мире стали и стекла, у него там теплое местечко. Местечко, от которого у нее все внутри переворачивается. Сидит себе на подоконничке, в своих мыслях, а там наверно одни схемы-схемы, цифры и чертежи сплошняком плывут. А его ласки это так- гормоны. Вряд ли он чувствует то же, что и она. Он, верно, не понимает что она к нему испытывает. А от его прикосновений по коже точно искры пробегают. Он рассержен, и никто кроме нее в том не виноват. Хищный лисий профиль, высокий лоб, нахмуренные брови, и злобно поджатые губы. Черные глаза мечут молнии. Руки сложены под подбородком, он чуть сгорбился, отвернулся от нее, аж смотреть не хочет. Конечно, для него это большая обида- люди Теаны для него заклятые враги, а она, его подруга, сбежала к врагам. Предала. Эльм потер кончик носа, оглянулся. Да, скоро этих бунтовщиков сметут истребители. Слабаки. Не смогли пожертвовать шестью людьми, дабы скрыть штаб. Впрочем, и без них бы это место скоро выяснилось. Вот только эта упрямая мечтающая девчонка проявила свою непокорность. Ей бы сидеть дома, да смотреть как сильные мира сего вершат историю, а она удумала поучаствовать в развале всемирного порядка. И дура плоха, и чересчур умная тоже. Где б найти золотую середину? Он обернулся, рассматривая Анни. Может слегка почистить ей голову? Представил и тут же отбросил. Останется ли эта детская веселость и взгляд с сумасшедшинкой? Маловероятно. Или станет такой же тупой красоткой как ее предшественницы. Не для того он ее из этого бардака вытащил. Как плененная принцесса из той заляпанной книжки про любовь. Странно, но ту книжку он прочел не отрываясь. Просто смел страницу за страницей. Все кончилось хорошо- принцесса варваров полюбила чужеземного короля и родила ему принцессу. Ему понравился такой конец. Глаза в пол, колени сдвинуты, осанка идеальная- прямо скромница-отличница. Странно, но ему даже понравилась произошедшая с ней перемена. Как будто у нее прибавилось уверенности в себе. Пусть живет. Будет огрызаться, спорить, возможно даже скандалить первое время. Но ничего, не таких ломали. Надо б успокоиться самому. Скоро к председателю идти, объяснять как допустил порчу общественного имущества(не сработала отключенная внутренним предателем сигнализация и из третьей лаборатории любопытные журналюги увели контейнер с двумя шестипалыми длиннохвостами- его шуточной работой, собранными из человеческих деталей существами, разумной амфибией на обладание которой уже не один год надеялся какой-то версенский институт. Что повстанцы не смогли унести, то уперли газетчики и телевизионщики) и воровство трех штук гранов со счетов на исследования(опять Арсениус поразвлекался с его кодами на госпиталь, скоро уж прикроется лавочка). “Видимо взял в компенсацию за непрошеный салют.” Эльм опустил руку на плечо девушки. Анни гордо отвернулась. Взял за подбородок и поворотил к себе. И ей, верно, больно. Вон сколько влаги в глазах. А ему еще больнее. Думает ли она о нем в эту минуту? Или о своих негодяях-дружках? Или о ком-то? А был ли у нее там милый друг? Скорей всего был. Ведь она не скрывает своей ненависти к нему. Значит кто-то за эти недолгие дни успел вскружить голову его юной упрямице. Живая рука яростно сжалась в кулак. Или она ушла к кому-то от него? Что бы там ни было, все они исчезнут в огне, эти разбойники. А может и не в огне. Лишь его Анни- восхитительная, веселая, нежная и непредсказуемая- останется с ним. Навсегда. -Как же я тебя ненавижу.-проговорила она. “Куда ты денешься.”-подумал он. Что она там хотела? Услышать что ее любят? Чушь, само собой, страшная. Какое значение имеют слова, если он не единожды доказал что она ему нужна? Не просто нужна, а необходима. Рано или поздно лед растает. А там, глядишь, и выкинет из головы бунтарские мыслишки, перестанет критиковать каждую его идею. Успокоив таким образом свою злость, Анмир вышел. Анни вздыхала, вспоминая разговор с предводительницей, произошедший накануне налета. -Это моя борьба. Только моя.- с грустью говорила Теана. -И моя тоже.-поспешила заверить ее Анни. -Я потеряла что любила, девочка. Мне больше нечего терять. Ты же так молода. Твои глаза открыты всему новому, а душа не испорчена гневом и не повреждена болью. Теана была старше всего лишь на пять лет, но глаза у нее были старыми-престарыми. Она словно старалась оградить Анни от практической стороны борьбы, уберечь от чудовищных картин, что встречались им в правительственныхбольницах и подпольных госпиталях, где якобы шло изучение, а на самом деле зверство, кое-как прикрытое знаменем современной науки. Анни не брали ни в один рейд, как она не просила. И ей, слушающей разговоры прибывших с места проведения спасательной операции, не верилось что врачи могут убивать больных. И в хладнокровные опыты над близнецами она отказывалась верить. Анни помнила страшную коллекцию Анмира, но то были как ей думалось лишь проспиртованные уродцы, нежизнеспособные и слабые. У Теаны она узнала больше, чем то, что позволило бы ей спать спокойно в уютной постели мэра. И ее побег, первые часы казавшийся ей ошибкой, теперь был чем-то важным, необходимым. -Что-то гнетет тебя.- и Теана опустила руку ей на голову. -Я люблю.- сообщила Анни. Она ни кому не рассказывала что же привело ее сюда, в лагерь отщепенцев, объявленных чуть ли не государственными преступниками. Никто не спрашивал- раз ты здесь, значит причин хватает. -Это прекрасно.- лучезарно улыбнулась предводительница. -Нет, это не прекрасно и плохо. Я люблю плохого человека. -Плохого?- удивилась Теана. -Он считает, что делает добрые дела. -Разве это так страшно, любить доброго человека? -Мы с ним по разные стороны баррикад.- медленно сказала Анни. Она раздумывала- говорить ли Т