Полужелезный человек. Опиум
Опиум.
Вечером все не так, как днем. Вечером даже тени- казалось бы, что уж более простое, чем это явление природы- становятся и темнее и хуже. Вечер срывает маски, обнажает морды, коверкает лица.
Зима вошла в Александрию неслышно и расстелила пушистый белый плащ. Какой-то молодой человек в черном медленно шел по улице, останавливаясь и оглядываясь. Вероятно, он искал кого-то, да так и не нашел. В руке его был длинный коричневый пакет, из тех, в какие заворачивали цветы. Следом за ним брели двое подвыпивших. Обнимая друг друга, мужчины ковыляли сквозь сугробы, спотыкались, поднимались, весело смеясь и снова шли на неверных ногах.
Лу опустил серую штору и прислушиваясь к тихому сопению гостя, понял что все хорошо. Гость сидел в деревянном жестком кресле древнеримского стиля с очень низкой спинкой и серьезно и неотрывно читал что-то уже второй час. Позы он не менял. Только странички переворачивались. Лу повернулся. Огонь в камине- роскошь бесполезная для современной квартиры- тихо трещал, поедая ровные столбики дров. Лу уют любил, и на красивые никчемности вроде камина и подсвечников не скупился.
Гость отложил книгу и посмотрел на хозяина колючими каре-зелеными глазами. “Мифы древнего мира.”-прочитал Лу на вишневой блестящей обложке, разрисованной черными голыми женщинами и бородатыми мужиками. Книга была издана в том утерянном столетии, еще до Перелома. Гость привез ее с собой, вместе с чемоданом и маленькой изящной дочкой.
-Тут написано, будто бы Прометей принес страдающим людям чудесный дар- огонь. Жестокие боги разгневались и приковали его к скале. Наказание было страшным- каждую ночь прилетал орел и клевал его печень.-сказал гость и зевнул.-Но странно, съеденная печень отрастала по новой.
-Ты точно Прометей.- ухмыльнулся Лу.
-Скорее нет. Меня невзлюбили люди.- ответил гость и потер усталые глаза.
-Принести, что ли, чаю?-спросил Лу. Гость отрицательно качнул головой.
-Лучше принеси что-нибудь из твоей коллекции. Полюбуюсь.
Польщенный, хозяин направился в сторону кладовых. Лу коллекционировал предметы, вызывавшие у многих знакомых удивление и тщательно скрываемое отвращение: плетки, кнуты и ошейники. Но этот гость редко удивлялся чему-то и никогда не осуждал пристрастия Луиса.
Гость вытянул ноги перед славно горящим красно-рыжим огоньком и сладко зевнул. Прошедшей ночью его остановили на границе Края и просканировали металлоискателем вдоль и поперек. И опять зазвенело в груди. Вдобавок он никак не мог согреться здесь. Гость поднес к каминной решетке руку. Правую. Левой у него не было.
********
Они решили спрятать доктора в своем жилье и не колеблясь ни минуты отправили электронное письмо. Письмо не перехватили. Не успели. И доктор согласился. Симону, конечно, всегда напрягало присутствие хмурого молодого человека, странного приятеля Лу. Она спрашивала себя, что общего у ее жизнерадостного братца, любителя тайком похулиганить, и этого словно бы и в самом деле лишенного всех человеческих слабостей врача. Вчера она смотрела на гостя и на брата, поражаясь вниманию и почтению, с каким Лу слушает эту непонятную научную белиберду. О том, что счета Эльма Анмира в Четвертом Крае заморожены, а сам доктор объявлен персоной нонграта, узнала сама Симона. В новостях промелькнула полминутная запись с окончания какого-то суда. На суде доктора не было. Симона позвала Лу и рассказала, что успела услышать. Лу не теряя ни минуты связался с Анмиром. Как оказалось, их помощь подоспела вовремя. Анмир, не дав ни одного интервью, миновал границу Четвертого, потом пересек Третий Край, где был остановлен патрулем специальной полиции и по приказу Лорда Виона доставлен в тюрьму. Там он не пробыл и часа- звонок от Советника Резы служил более чем хорошим приказом к освобождению врача. С извинениями и стиснутыми зубами Вион освободил Анмира и, что было уж совсем унизительно для хозяина области, сам проводил до следующей границы. Там Анмира ждала еще одна проверка и аэрокар Симоны.
“Сумасшедший убийца.”-переговаривались люди в окрестностях Версы и до Амирона докатилась эта история. Но этот город был словно отрезан от окружающего мира. В Александрии правил самый лучший мэр в округе- шурин Советника Резы. И телевидение здесь ловило редко-редко. От общекраевых телеканалов благовоспитанные александрийцы шарахались как от черной чумы. Все горожане были уверены, что их Край самый лучший, а их город- очаг культуры. Кое в чем они не заблуждались. Александрийцы предпочитали иные развлечения- театр, кино и каток. Здесь была лучшая сцена и самая взыскательная публика. Здесь не было притонов для морфинистов, а ночные гонки жестко присекались. Александрия должна была понравиться молодому человеку консервативных взглядов.