— Родителей грабители убили.
— Кошмар какой… так ты тоже сирота? Моих авария забрала.
Дом ювелиров оказался обставлен скромно, упор делался не на дороговизну мебели и редкие картины, а на удобство и целые стены семейных историй в фото. Я встала на колени на мягкий, провальный как хлопковая коробочка, диван и рассматривала галерею «Наш медовый месяц». Старые фото, молодая пара, море улыбок и юг — такой мой родной и жаркий юг побережья! Все залито солнцем!
— Варита, стены же не главное. Забери памятные вещи и в новую жизнь переезжай в новую квартиру.
— Думаю об этом. Если решусь, то в августе как раз выставлю на продажу — самый сезон показывать участок. Сад, цветы, самый приглядный получается.
Я махнула рукой:
— Никаких «если», ты решительная. Вот я в свои пятнадцать ни за что бы не подвиглась волосы в розовый покрасить!
— Откуда ты знаешь?..
— Где-то здесь на фото увидела… на какой-то из стен…
— Нет такого фото, Ева. Мне родители… за хороший выпуск класса обещали любое желание, и в розовый я покрасилась накануне… накануне… не фотографировалась я, и тем более не вешала снимок на стену.
Против такого никакие правдоподобные объяснения не спасут. Да и не придумать мне ничего за те секунды, что Варита и так недоуменно ждала.
— Откуда знаешь?
И ведь не спьяну сболтнула — уговорила в кафе бутылку розового вина, больше чем пол-литра, но давно трезвая.
— Можно тут закурить? Или на улицу?
Девушка заметила, как я увела глаза на ее призрака на плече. Духовный труп приподнял голову и взглянул на меня с мольбой! Я среагировала на шевеление, как любой другой человек — рефлекторно. Так всегда поворачивают голову на внезапный звук или как раз цепляют зрением чье-то спонтанное движение.
— Ты что-то… видишь?
К моему ужасу и практически провалу, Элен, которая стояла дальше и в стороне, разглядывая другую стену, тоже вдруг «ожила» призраками. Ее сестренка вскинулась и произнесла:
— Скажи, чтобы отпустила меня, пожалуйста…
— Нет, не вижу… мне просто неловко…
— Врешь, Ева. Я лучшая в своем потоке, — голос Вариты стал жестче и холодней, — и только меня с выпуска отправили в столичный Инквиз, а не на областную периферию. И нас учили…
— Чему? — Посмотрела ей в глаза, убрав ширму лучистости и наивности мнимых девятнадцати лет. Я старше и опытней девушек, и мой багаж скрытности намного тяжелее, чем их чемоданчик разоблачительства. — Говори прямо, к чему намеки — в чем подозреваешь?
Элен подошла ближе и смотрела так, словно впервые видела. Я не знала, что делать… если представить, что сходу придумаю историю, которая бы подошла идеально для прикрытия, они все равно уже не избавятся от подозрений. И сдадут. Протестируют исподтишка, с хитростью… а, может, нет? Это неизвестные с улицы, безликие и безымянные некроманты, а мы в офисе бок о бок почти четыре недели просидели. Не своя и даже не очень подружка, но та, с кем много дней общались.
— Ну, говори, Варита, смелее.
Попросила мягко, по-взрослому, как старшая сестра младшую, без упрека и с поддержкой. Пропадать так пропадать, они меня не задержат, из дома сбегу… жалко только, что команду под удар подвела. Из аварии на мосту выбралась, а тут по-глупому прогорела.
— Ты у меня тоже что-то… у меня есть?
Элен тронула сама себя за шею, неощутимо коснувшись и погладив сомкнутые ладошки сестер. Я кивнула и спокойно произнесла:
— Ты и твоя сестра.
Элен вскрикнула и рванула к двери. Но не открыла, а закрутилась рядом, зажимая себе рот и начав глубоко дышать. Варита стояла столбом, как окаменевшая статуя. А я обреченно села на диван, достала сигаретницу и табачную палочку.
— З-зачем т-ты в Инквиз…
— Чтобы мешать вам. Тебе — ловить, а Элен — проводить опыты. Мы люди, а не чудовища, мы хотим жить как все, на свободе и не под пыткой.
— А!
От стука в дверь обе подскочили на месте, а я, наоборот, замерла.
— Кто это?
— Это… — Элен, трясясь от нервов, подглядела в глазок. — Серапион… как он нас нашел? Следил?
— Не открывай.
Но дверь и не заперли. Парень крутанул ручку и зашел сам, и на вид еще более пьяный чем был. Неужели и вправду, следил?
— А мир можно делать чище по-разному, да? Девчонки?
— Т-ты зачем приперся? Т-ты как…
Варита с заиканием и злостью начала спрашивать, но оборвалась. Вся фигура Серапиона излучала нехорошее и дерганное, а когда он за собой дверь захлопнул, я сжала сигаретницу изо всех сил. Сдавила корпус, высчитывая драгоценные секунды… духовный труп был черный и прямо ошметками висел на плечах и спине, головой целиком уйдя в затылок.
Помощь немедленно не придет. Сигнал «sos» улетел ко всем адресатам, я почувствовала это по легкому зуммеру коробочки, но я решилась его отправить, потому что не была уверена, что мы втроем справимся с психом. Может быть — да. Но если я сбежать могу, то эти две простушки…
— Эли, отойди, быстро!
Девушка качнулась и развернулась на мой приказ, но поздно — за ее спиной парень сделал какое-то движение, а потом ударил выпадом! Элен вдохнула судорожно и упала, а я вскочила с дивана и загородила собой Вариту. Укола в сердце нет — пырнул не насмерть.
— Иди сюда, урод! Сюда!
Лишь бы переключить его с мысли, добить упавшую! Варита за мной заверещала тонким голосом и сдавленно, видимо, зажала себе рот ладонями, а я огляделась. Рядом ничего — ни стула, ни маленького столика, ничего, чем можно огородиться от ножа. Как извернуться и обезоружить его? Выставила вперед руки, вся напряглась, ощутив пружинистость и силу тела, готовность к схватке.
— Не бойся, держись за мной как за щитом, поняла?
Мы обе приперты. Холл большой, но диван у середины стены, по бокам от него книжные шкафы и дальше — пуфики. Рвануть в одну сторону — в коридор, можно, но далеко, как далеко и до проема с другой стороны. Ладно я, но если урод умудрится достать Вариту лезвием, ее регенерат не спасет. Он и меня не спасет, если пропущу критический удар в шею, в пах или в сердце. Таких уязвимых мест много даже у некромантов. Одна надежда — Серапион пьян и не точен!
— Сюда уже едет полиция.
— Предателей надо уничтожать… я и так все, мне назад дороги нет… полиция! — Он истерично и презрительно взвизгнул, а потом всхлипнул: — Сколько успею, столько и подчищу! Вот Элен уже никогда своему любимому ни с каким кобелем не изменит… и вы жизнь нормальным не сломаете… да, девочки? Лопухов вроде Вилли за нос крутите, а спите с самцами покруче…
Псих психом, но за ним говорила уверенность и обреченность, которая заставляла руку не трястись, и шагал он к нам, не смотря на опьянение, на железных ногах, а не на ватных.
Сильный, сволочь! Я даже не могла гибко уйти от ударов, позади Варита. Попыталась схватить за лезвие, пожертвовав пальцами, но он увернулся сам, и в три тычка изрезал мне предплечья. До живота или груди добраться не дала, защитилась руками. Я хотела поймать миг четвертого удара, рубануть сверху вниз, вложив столько сил, сколько было, лишь бы успеть попасть по запястью и выбить нож! Но не выходило… меня скрутил страх сделать хоть одно неправильное движение! Мне ведь ничего не будет! А девочка позади…
На мгновение схлопнула острая боль в сердце. Ощущение смерти вонзилось в грудь, и ожгло догадкой — Элен умерла…
Серапион упал под ноги, лицом вниз. А его черный разложившийся призрак полностью утонул башкой в разбитом черепе. Будто, наконец, на самом деле прогрыз дыру и теперь упивался кровью и свежим мозгом. Элен живая стояла на ногах, вся тряслась, и сжимала какую-то длинную статуэтку из металла, другой рукой закрывая раненый бок.
Великий Морс! Меня тоже било дрожью, но через секунду я взяла себя в руки и задышала с облегчением.
— Эли, сядь и не двигайся… рана может быть очень серьезной. Варита, полотенца! — На свои порезы плевать, кровь капала с пальцев, но это пустяк. — Он умер. Он уже ничего не сделает. Бросай и садись… я должна глянуть, куда ты ранена.