И пробил! Разрешение на книгу было спущено «с небес» на грешную землю. Флеров не только рассказал Снегову массу важных подробностей, но и организовал его встречи и беседы с другими виднейшими атомщиками. Результатом этих встреч стала первая документальная книга о создателях советского ядерного оружия и атомной энергетики — книга Сергея Снегова «Творцы», опубликованная в 1976 году в журнале «Знамя», а затем вышедшая отдельным томом. Книга читается как увлекательный остросюжетный роман. Жаль только, что сюжет обрывается 1945 годом. Снегов написал и вторую часть «Творцов» — о дальнейших исследованиях и разработках, но на эту часть разрешение не было дано, она так и осталась неопубликованной.
В 80-е годы выходят одна за другой научно-фантастические книги Снегова, он становится одним из ведущих писателей этого жанра. Летом 1980-го ему исполнилось семьдесят. Я поздравил Сергея Александровича телеграммой. В ответ пришла бандероль с книгой и запиской: «Дорогой Евгений Львович! Сердечное спасибо за поздравление! Печально все таки — тащить на плечах такой груз годов. Но и отрадно — не отдал по этой длинной дороге концов, по Вашему, по морскому, а по нашему, по интеллигентному — не откинул копыта, не сыграл в ящик, не дал дуба, не натянул на плечи деревянный бушлат и т. д. — много хороших синонимов для нехорошей сей операции. Посылаю Вам новую книгу — в основном сокращенный вариант „Творцов“, но и много нового. В октябре собираюсь в Москву. Душевно Ваш С. А. 6. IX. 80».
В августе 1981-го мы с Лидой приехали в Калининград: наша школьная подруга Лидочка Ходаковская пригласила на свой юбилей (60 лет!). Собралась теплая компания, приехали и еще несколько школьных друзей, в том числе и мой двоюродный брат Доля Войскунский, дирижер Горьковского оперного театра. Когда-то в бакинской молодости он ухлестывал за Лидочкой. Мы с ним сочинили стихотворение, там были такие строки: «Когда мы школьниками были / В бакинском детстве голубом, / Дванадзе Лиду мы любили / И приглашали в каждый дом. / За ней „стреляли“ мы чертовски, / Увы, никто ей не был мил, / Но вот явился Ходаковский, / Пришел, увидел, победил…» Доля сел за пианино, и мы спели песенку на мотив «Шаланды, полные кефали…». Вечер был очень веселый, как и все наши школьные встречи. Много тостов, острот, смеха, музыки…
Наутро мы с Долей и Лидочкиным мужем Волей Ходаковским поехали в яхт-клуб на берегу Калининградского залива. У меня записано в дневнике: «Волин друг 71-летний боцман яхт-клуба, в прошлом инженер, канд. наук Владимир Михайлович взял нас на свою яхту „Шарада“ (класса „Звездный“), Мы с Волей вооружили паруса. Приехали Таня [дочь Ходаковских. — Е. В.]
со своей подругой Мариной, они тоже вышли с нами на яхте. Погода была пасмурная и свежая… Часа два шли левым бакштагом, с переходом на галфинд. На руле сидели, сменяясь, Таня и я, потом и Долька немного. Наш капитан с интересом расспрашивал Дольку о музыке. Мы пели, травили анекдоты. Держали на высокую трубу в западной части залива, шли вдоль длинного зеленого острова, за которым — судоходный фарватер, мачты и трубы идущих судов. Потом — поворот оверштаг, пошли обратно. Прекрасно это и мило моей душе — яхта, паруса, полные ветра, легкое и быстрое скольжение по воде. К старости все более ощущаю в себе старомодные предпочтения: парусов — дизелям, лошадей — автомобилям, дерева — железобетону… Около 4 час. вернулись на яхт-клуб, при бейдевинде сделали два галса, спустили стаксель и грот, подтянулись по канату к пирсу. Пообедали в кокпите хлебом, сыром и помидорами — и тут резко потемнело, налетел жесткий шквал. Хорошо, что пришли вовремя…»
Я созвонился со Снеговым. Сергей Александрович пригласил нас с Лидой на Куршскую косу, на турбазу «Дюны» — они с Галиной Николаевной снимали там дачный щитовой домик из двух комнат. Вместо удобств тут были неудобства: сортир — дощатая будочка среди сосен, умывальник — давно не виданный рукомойник, воду надо носить от колонки. Но — природа! Удивительный географический феномен эта коса — длинная, узкая полоска земли, отделившая от моря мелководный Куршский залив. Была типичная балтийская погода — плыли тучи, проливая дожди, покачивались на ветру сосны и густые заросли камыша на берегу залива. Мы бродили с Сергеем Александровичем по лесу, говорили обо всем на свете. Мне казалось, он расположился ко мне еще больше после того, как я перечислил всех маршалов Наполеона.