Было уже около двух часов. Судя по тому, что барс охотился днем, он был очень голоден. Приходилось это учитывать, но чаща была настолько густой, что, если зверь устроит засаду, увидеть его своевременно было бы невозможно. Наконец следы показали, что козы, почуяв врага, удрали. Обескураженный барс влез на кривую липу, полежал там, подсушил пятки и побрел дальше. Проехав с полверсты, я увидел, что след вывел меня из старого леса к опушке высокой, почти голой горы под названием Шестисотенная и по оврагу «Барсовый распадок» повел в гору. Маузер все время лежал у меня на коленях, курок был взведен, и я был начеку, так как, будучи одиноким, я не мог, в случае нападения, рассчитывать на чью-либо помощь.
Лялька у меня был выезжен для охоты, и я часто стрелял с него, особенно по фазанам, а иногда и по козам. Солнопек, по которому барс шел в гору, был заросший травой и засыпан снегом, и, хотя я знал, что барс был здесь недавно — может быть, около часа назад, все же не ждал его увидеть по эту сторону горы. Я достиг уже половины подъема, как неожиданно впереди меня в горе оказалась небольшая впадина, диаметром саженей 20, густо заросшая полынью. След уходил именно в нее. Со слов отца я знал старое правило, что в таких случаях густую заросль нужно объехать вокруг и убедиться, прошел ли хищник дальше или же пребывает в столь уютном месте.
Держа ружье наготове, я двинулся влево по кромке зарослей, проехал половину круга и почему-то решил не ехать дальше, а пересечь заросль. Не успел я сделать и пяти шагов, как внезапно увидел барса, сделавшего на меня засаду.
Дальнейшее все произошло молниеносно. Барс, ожидая меня, лежал в кустах полыни, в семи шагах от лошади. Я его увидел в тот момент, когда он приподнялся и сделал стойку, прижав назад уши. Глаза его горели взгляд встретился с моим. Его положение было выигрышным. Он был готов к прыжку, но почему-то медлил. Думаю, что это произошло от того, что цель — человек, соединенный с лошадью, — была ему необычна, и он, гипнотизируя нас с Лялькой, как видно, обдумывал прыжок. На мое несчастье, он находился от меня всего лишь на расстоянии короткого прыжка и справа от лошади. Благодаря этому мне пришлось бы, не поворачивая лошадь, стрелять с левой руки, а я не очень владею этим приемом. Кроме того, в момент выстрела Лялька мог рвануть в сторону, а неверный выстрел только бы ранил зверя и сделал бы его более опасным.
Держа ружье в руках и не спуская глаз с зверя, я решил соскочить на левую сторону, за передние лопатки лошади, с тем, чтобы при прыжке меня частично бы закрывал Лялька, но так, чтобы при броске я он не смог бы меня сбить с ног. В момент, когда я коснулся ногами земли, барс сделал шаг вперед и вновь замер на стойке, находясь от меня шагах в шести. Он был необычайно красив в этот момент: глаза продолжали гореть, уши были плотно прижаты к затылку. Прошло сорок три года, но и сейчас, закрыв глаза, я ясно могу представить себе эту редкую картину.
Вскинувшись, я взял голову барса на мушку и в этот момент я уже вздохнул спокойно, подумав: «Ну, теперь ты уже проиграл!». Я спустил курок — и пуля попала в правый глаз зверя, и он рухнул, не дрогнув. В момент выстрела я отпустил повод лошади, чтобы она неожиданно не дернула меня и не испортила выстрела.
Лялька продолжал стоять, как вкопанный, как видно, настолько был силен гипноз хищника. На всякий случай я пустил еще одну пулю в шею барса и подо шел к нему. Это был великолепный самец предельных размеров.
Вернувшись домой, я запряг сани, и к вечеру мой трофей уже лежал на веранде усадьбы.
Случай с моим отцом
Как это ни странно, но в жизни бывают странные совпадения. Описывая вышеуказанный эпизод, я указал, что барс направился в Барсовый распадок, и теперь считаю необходимым пояснить, откуда произошло это название.
За шестнадцать лет до моей первой удачной охоты на барса в этом распадке на охоте произошел почти аналогичный случай с моим отцом М. И. Янковским. Случился он в 1884 году, также в феврале месяце.