Однако к лету 1922 года сгустились политические тучи. Шла к концу гражданская война, белые армии откатывались в Маньчжурию, Корею, Китай. Юрий Михайлович понимал – что, несмотря на все заслуги перед краем, ждет его как помещика. И решил эмигрировать в Корею. Благо, бывал там в юности, имел немало друзей из числа бывших работников имения. Благодаря деду фамилия Янковских была весьма популярна в Стране утренней свежести. Был контакт и с японской администрацией этой страны. Итак, осенью 1922 года все домочадцы, рабочие и служащие, пожелавшие уехать, пересекли пограничную реку Туманган: кто верхом, кто на ледокольном катере «Призрак».
Первые годы эмиграции в корейском городе Сейсин (Чонгджин) были очень трудными. Чтобы обеспечить каждого из беженцев, отец был вынужден распродать все, что удалось в спешке захватить с полуострова: лошадей, коров, катер, автомобиль, много другого имущества. Жили скудно, зарабатывали на жизнь как могли. Одной из статей дохода стала охота.
Только через несколько лет Юрий Михайлович сумел приобрести участок земли около горячих ключей Омпо, в пятидесяти километрах на юг от Сейсина. Создал там хутор и дачный поселок, который нарекли Новиной. Душой Новины была, конечно, наша мама, но, увы, она там и похоронена. А на этом курорте летом принимали дачников и туристов из Харбина, Сеула, Тяньцзина, Шанхая и даже из Европы. Приручили пойманных в лесу пятнистых оленей, вырастили сад, завели пасеку, молочных коров. Приобрели пару автомобилей. И все-таки самым популярным и любимым занятием мужской половины Янковских всегда была охота. На фазанов и гусей, на коз, кабанов, медведей, пантачей-оленей и изюбров, на хищников. Но трофеем номер один всегда оставался тигр.
Мой отец рос в те годы, когда тигры являлись непримиримыми врагами животноводства. Давили не только лошадей и оленей, но и коров, свиней, собак. Пятнадцатилетним юношей Юрий с братом Александром убили тигрицу, стащившую с коня и рвавшую на снегу их любимого «дядьку» богатыря Платона Федорова. Все это, несомненно, породило особую страсть к охоте на тигров. В конце концов он сам угодил в лапы разъяренной тигрицы, когда в последний момент его спас младший сын Юрий.
В 1944 году в Харбине тиражом 500 экземпляров вышла эта книга – «Полвека охоты на тигров», с той поры нигде не переиздававшаяся.
Жизнь Юрия Михайловича оборвалась трагично. После войны с Японией он был арестован в своем имении Новина органами МГБ, осужден на 10 лет и этапирован в Сибирь. Наша последняя встреча состоялась в лагере на Первой речке во Владивостоке в мае 1947 года. Мы не смогли обняться. Я сидел в ЗУРе – зоне особого режима, и мы сумели только пожать друг другу руки сквозь ячейки проволочной ограды. А позднее, по неисповедимой каторжной судьбине, отец встретился в сибирском этапе и два дня просидел рядом на нарах с младшим сыном Юрием, которого везли в Казахстан. Тем, «самым маленьким» сыном, который за несколько лет до этого пристрелил подмявшую отца тигрицу. Многое из жизни нашей, некогда большой и дружной семьи, успели они вспомнить за эти два дня…
Мы с женой, освободившись, переписывались и ждали отца в Магадане. В Тайшете, только что отбыв свой десятилетний срок, поджидала, чтобы ехать вместе, его племянница, дочь убитого террористом в Шанхае младшего брата Павла. Сохранились лагерные письма отца, очень спокойные, философские письма.
Он сообщал, что последние пять лет работает в зоне дворником, пишет свои воспоминания о Приморье, Корее, Америке. Получает за работу пять рублей в месяц (по теперешнему 50 копеек), но что этого на бумагу и карандаши ему хватает. Я перевел ему триста «тех» рублей. Он благодарил, сказал, что теперь «богат как Крэз»…
Отец не дожил до освобождения какие-то недели, может быть, дни. Простудился и умер в лагере в мае 1956 года. Последний его адрес на конвертах: «Иркутская область, Чунский район, п/о Сосновка, п/я 90/2–237». Это где-то на дороге Тайшет – Братск.
Мне не довелось поклониться его могиле. Лагерные кладбища давно сровняли с землей.
Валерий Янковский
Михаил Иванович Янковский
Мой отец, Михаил Иванович Янковский, был одним из пионеров Приморья, попав во Владивосток еще в те времена, когда «тигры свободно прохаживались по улицам города». Будучи большим любителем природы, решительным и храбрым человеком, он не удовлетворялся жизнью города и решил одним из первых поселиться в провинции, зная заранее, на какие опасности и лишения он идет. Край был в те времена не только диким, но и опасным, так как только что перешел к русским от китайцев, которые всеми силами стремились вернуть его к себе.