В начале 1889 г. Керенский получил назначение в Туркестан на должность главного инспектора училищ края. За четырнадцать лет пребывания Керенского на этом посту к 1903 г. в Туркестанском крае насчитывалось 12 средних учебных заведений, 19 городских училищ, одно ремесленное училище, 80 русско-туземных школ и 800 медресе[145].
Прослужив в крае без малого 22 года, в 1910 г. Федор Михайлович вышел в отставку в чине действительного статского советника. Он не принадлежал к плеяде так называемых «старых туркестанцев», не был востоковедом, свою карьеру после окончания университета начинал в Европейской России. Возможно, потому его отношения с подчиненными складывались не всегда гладко. Наиболее отчетливо это проявилось в случае с Владимиром Петровичем Наливкиным и Николаем Петровичем Остроумовым[146].
В 1927–1928 гг. Остроумов по материалам своих дневниковых записей 1889–1910 гг. написал две работы мемуарного характера: «Общие замечания об учебно-административной деятельности Ф.М. Керенского как главного инспектора учебных заведений в Туркестанском крае»[147] и «Федор Михайлович Керенский. Третий главный инспектор училищ в Туркестанском крае»[148], которые дают представление о взаимоотношениях не только Керенского и Остроумова, но и других сотрудников учебного ведомства Туркестана. Характеристики Остроумова хлестки – «опытный службист», «в инородческом (мусульманском) образовании был некомпетентен». Последнее в «деле Наливкин-Керенский», будет иметь решающее значение.
Как личный докладчик туркестанским генерал-губернаторам всех распоряжений Министерства народного просвещения и представлений начальников учебных заведений в крае, он пользовался авторитетом и был властным руководителем, особенно при бароне А.Б. Вревском и генерале Н.А. Иванове. Как известно, немаловажным условием карьерного роста или карьерной устойчивости любого чиновника, является «расположение» вышестоящего начальства. По воспоминаниям сослуживцев, Керенский ревниво «ограждал» директоров училищ от прямого контакта с генерал-губернатором, хотя последний, по закону, являлся и главным начальником по учебной части в крае в том числе. Таким образом, в руках Керенского сосредоточилась власть, которая и не снилась его коллегам на аналогичных постах в других регионах империи[149]. Это обстоятельство также сыграет в «деле Наливкин-Керенский» свою не последнюю роль.
И, пожалуй, еще одну важную для нас деталь подметил Остроумов: у Керенского не было печатных трудов, кроме его студенческой работы об апокрифах в древней русской литературе. Вообще, в вопросах преподавания русской литературы и русского языка Федор Михайлович разбирался прекрасно, а вот с опытом французского правительства в Алжире и английского в Индии Керенский не был знаком и потому к «русской государственной задаче образования туркестанских туземцев относился пассивно, доверяясь ближайшим руководителям этого своеобразного дела, но позволял себе повертывать пресловутое дышло существующего закона в ту сторону, чтобы в итоге хорошо вышло, что, однако, не всегда достигалось»[150].
С самых первых дней своего управления учебными заведениями Туркестана Керенский откровенно выражал недовольство существующими в крае учебными порядками и кадровым составом. Возникший в 1894 г. конфликт Керенского с директором Ташкентской учительской семинарии М.А. Миропиевым[151] повлек за собой в том же году ревизию учительской семинарии и ослабил на некоторое время позиции Керенского.
В том же году достоянием общественности стала неприглядная история, произошедшая между Керенским и другим его подчиненным – инспектором мусульманских школ Владимиром Петровичем Наливкиным. Конфликт вызревал не один год, но неприятности, связанные с Миропиевым и приезд в Ташкент ревизоров, стали его катализатором.
В 1892 г. в «Журнале Министерства народного просвещения» за авторством Ф.М. Керенского вышла статья «Наши учебные заведения. Медресе Туркестанского края»[152]. Текст статьи был написан человеком, прекрасно разбирающимся в предмете. Таких «экспертов» в Туркестане было двое – Н.п. Остроумов и В.П. Наливкин. По манере и стилю коллеги даже за пределами края без труда узнали «руку» Наливкина, хотя имя последнего нигде в статье не упоминалось.
146
Во время отсутствия в крае Ф.М. Керенского его обязанности, как правило, поручались Остроумову, но найти общий язык двум ярким и неординарным личностям, по-видимому, так и не удалось.
150
Цит по.: Керенский проявил себя в Ташкенте как педагог-классик и как администратор-формалист [публикация
151
Миропиев Михаил Алексеевич (1852–1919) – педагог, этнограф, окончил Казанскую духовную семинарию и Казанскую духовную академию. С 1886 г. преподавал историю и географию в Ташкентской учительской семинарии. В 1888 г. становится директором этой семинарии. Награжден орденом Святого Станислава II степени (1888 г.) за активность и исследовательский талант. Позднее назначается директором Эриванский учительской семинарии. Поддержал правительство А.В. Колчака. Расстрелян в 1919 г. Реабилитирован в 1993 г.
152