Наконец, когда после кончины генерала Иванова я послал 2–3 рапорта о невозможных отношениях ко мне Наливкина и с привлечением его с советниками к законной ответственности, дело кончилось тем, что Наливкина отчисляют в распоряжение генерал-губернатора, но и мне готовят это же самое, за то что я терпел 3 года.
Не могу думать, чтобы я был виноват по доносам Наливкина. Все доносы эти должны приносить только нравственный […] доносчику, указывают на то, в каком я был отчаянном положении, имея помощника, который […] моей работы […] то, что […] казалось ему преступным. Напротив, все доносы свидетельствовать должны о моей правильной […], не дают ни одного случая бездействия власти. Кто же, кроме Наливкина, решился поставить мне в вину то, что я держал область в твердых руках, налагал в нужных случаях на туземцев штрафы, [.]в повиновении. К великому удивлению и огорчению, могу констатировать, что мне легче было держать в повиновении 1,5 миллиона населения, чем двух чиновников Областного правления. Но это уже не моя вина, [.] должны выше, тот что издавал приказы, […] генерал-губернатору и получая в ответ успокоение, что в других областях еще хуже и что не всем дана Господом Богом та энергия, какая дана мне. А генерал Тевяшов пошел еще дальше в поддержании власти губернатора и на представленный мною рапорт о бездеятельности и [.] ответил официально на мое ходатайство, что губернатору не предоставлено право ходатайствовать о переводе советника в другую должность.
Что же мне оставалось [.] обидного отношения к представителю царской власти со стороны Главного начальника края, как не подать в отставку. За то я […] производства […] в следующий чин, что имеет для меня значение, как и сама преждевременная отставка.
Позволяю себе обратиться к справедливости и беспристрастию Вашего Высокопревосходительства, усердно прося обратить ваше внимание на это беспрецедентное дело и дать мне справедливое удовлетворение.
Отставной генерал-майор Георгий Алексеевич Арендаренко
РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 3272. Л. 233–235. Подлинник.
Рукопись.
«…Утехи захолустного бытия». Письма Н.П. Наливкина академику В.Р. Розену
Т.В. Котюкова
Письма… В век Интернета эпистолярный жанр если не умер, то претерпел серьезное изменение. Чтобы разобрать и прочитать иной почерк на пожелтевших листках, порой требуется недюжинное терпение. Иногда – навыки шифровальщика. Считается, что по почерку можно многое сказать о человеке. Почерк у Наливкина был острый, резкий, без плавных переходов, без витиеватости. Даже округлые от природы гласные буквы «а» и «о» у него получались вытянутыми и угловатыми. В этой резкости – весь Наливкин.
Как отмечалось выше, в середине 80-х гг. начинают выходить в свет научные работы Владимира Петровича по истории, этнографии, языкознанию коренного населения Туркестана.
Ученый-любитель, самоучка, он быстро завоевывает репутацию человека, который обладает обширными знаниями о Туркестане, не только среди чиновников краевой администрации, но и среди выдающихся отечественных востоковедов того времени. Он переписывается с известными учеными. В Санкт-Петербургском филиале Архива Российской академии наук (СПФ АРАН) сохранились его письма академику Виктору Романовичу Розену[242].
Свои работы («Краткая история Кокандского ханства», «Очерк быта женщины оседлого туземного населения Ферганы» и т. д.) Наливкин пересылал академику Розену, получая в замен «Записки Восточного отделения Императорского Русского археологического общества», издававшиеся по инициативе и под редакцией последнего. Там же, в «Записках», будет опубликована рецензия Розена на книгу «Краткая история Кокандского ханства»[243].
242
Розен Виктор Романович (1849–1908) – русский востоковед, академик Петербургской академии наук, вице-президент Академии наук (1900), профессор Санкт-Петербургского университета, почетный член Императорского Православного Палестинского Общества. С 1885 г. возглавлял восточное отделение Императорского Русского археологического общества.
243