– Вы посылали за мной, принцесса?
– Посылала. – Скара всморкнула остатки слез и расправила плечи. – Какие у тебя дальнейшие планы?
– Из меня не ахти какой планировщик. Королева Лайтлин предложила мне сражаться за Гетланд и назначила достойную цену, но, вишь ты, война – дело молодых. А я, наверно, пущу «Черного пса» вверх по Священной… – Он окинул взглядом Скару и скривился: – Я пообещал матери Кире позаботиться, чтобы вы добрались до родни…
– И, одолев все опасности, обещание исполнил. Не подобает мне просить о большем.
Он скривился сильнее:
– Но все-таки просите?
– Я надеялась, что ты останешься со мной.
– Принцесса… я старый налетчик. Двадцать лет, как миновали мои лучшие дни. Да и в лучшие дни – я был не из лучших.
– Не сомневаюсь. Когда я впервые тебя увидала, то подумала: он источился от непогоды, как чудище на носу старого корабля.
Дженнер поскреб седую скулу.
– Верно подмечено.
– Скверно подмечено. – Скара посадила голос, но, прочистив горло, отдышалась и продолжала: – Мне стало ясно только теперь. Истрепанное носовое чудовище бросало вызов ярости самых свирепых бурь, но, несмотря на ненастья, приводило корабль домой. Лучший мне ни к чему. Я ищу преданного.
Незнамо как, но Дженнер скривился еще сильней прежнего:
– Всю жизнь, принцесса, я был свободным. Я не заглядывался ни на кого – лишь на неизведанный окоем. Не кланялся никому – лишь ветру…
– И окоем отблагодарил тебя? Вознаградил ветер?
– Признаюсь, хиловато.
– А я – сумею. – Она обхватила его шершавую ладонь обеими своими. – У свободного человека должна быть цель в жизни.
Он потупился на свою руку в ее ладонях, затем поднял глаза на Колючку.
Та пожала плечами.
– Воин, который дерется лишь за себя – ничем не лучше убийцы.
– Ты испытан на деле, я могу на тебя положиться. – Скара вновь вернула к себе внимание разбойника и не отпускала его. – Останься. Прошу, пожалуйста.
– О, боги-боги! – задубелая кожа под глазами Дженнера собралась от улыбки в мешковатые складки. – Вот как мне теперь ответить отказом?
– Не нужно отказа. Ответь, что поможешь мне.
– Я ваш человек, принцесса. Клянусь. Клянусь луною и солнцем. – На миг он примолк. – Но все же, помочь вам – в чем?
Скара сделала прерывистый вдох.
– Помнишь, я сказала, что увижу свободный Тровенланд и заново отстроенный дворец деда, а тушу Яркого Йиллинга склюют вороны?
Синий Дженнер поднял мохнатые брови.
– За Йиллингом стоит вся мощь Верховного короля. Говорят, целых пятьдесят тысяч мечей.
– Звон мечей – всего лишь полвойны. – Она прижала палец к виску, так сильно болела голова. – Другая половина ведется здесь.
– Значит… вы что-то задумали?
– Что-нибудь на ум да взбредет. – Она выпустила руку Синего Дженнера и повернулась к Колючке: – Ты ходила на корабле в Первый Град с отцом Ярви?
Колючка настороженно поглядела на Скару вдоль своего не раз перебитого носа, пытаясь разгадать, что стоит за этим вопросом.
– Айе, мы с отцом Ярви ходили в плавание.
– Ты дралась в поединке с Гром-гиль-Гормом.
– Было и такое.
– Ты – Избранный Щит королевы Лайтлин.
– Знаете сами.
– И, стоя за ее плечом, далеко не раз встречалась с королем Атилем?
– Поболе многих.
Скара смахнула с ресниц последние слезы. Больше плакать ей не дозволено. Придется быть храброй, сильной и умной, какой бы слабой и боязливой ни чувствовала себя она. Пора сражаться за Тровенланд, ведь больше сражаться некому, и слова станут ее оружием.
– Расскажи мне про них, – проговорила она.
– Что вы хотите узнать?
Знание – сила, – повторяла мать Кире, когда Скара жаловалась ей на обрыдлые, бесконечные уроки.
– Я хочу узнать все.
5. За нас обоих
Рэйта подбросило, вырывая из сна. Кто-то его схватил.
Одним рывком он поймал мерзавца за глотку и припечатал к стене. Зарычал, брызжа слюной, и вскинул нож.
– О, боги, Рэйт! Это я! Я!
Вот только теперь, в беглом свете факела под коридорным сводом, Рэйт разглядел, что вцепился в собственного брата – и уже тянулся перерезать ему горло.
Сердце бухало, что твой молот. Некоторое время ушло на то, чтобы разобраться, где он. В цитадели Торлбю. В коридоре у Гормовой двери, запутанный в одеяле. Там, где и должен быть.
– Ты так меня не буди, – сварливо бросил он и с трудом разжал пальцы левой руки. Когда он просыпался, их постоянно сводило.