Скара сглотнула горькую слюну, и тонкая шея девушки в зеркале дернулась. Маленькое лицо принца Друина сморщилось от воинственной решимости, когда он ударял по Колючке игрушечным мечом, а она отводила его своими пальцами. Его детский боевой клич звучал в темноте, словно завывания от боли и ярости, и становился все больше и больше на них похожим.
— Светлый Иллинг отрубил голову Матери Кире. Он проткнул моего деда насквозь, и тот упал в костровую чашу.
Глаза королевы Лаитлин расширились.
— Вы… видели, как это произошло?
Облако искр, сияние улыбок воинов, увесистые капли, падающие с кончика меча Иллинга. Скара, содрогнувшись, вздохнула и кивнула.
— Я сбежала, переодевшись рабыней Синего Дженнера. Светлый Иллинг подбросил монету, чтобы решить, убить его или нет… но монета… – Она все еще видела, как та крутилась во тьме, отражая цвета пламени.
— Боги были с вами той ночью, – выдохнула Лаитлин.
— Тогда почему они убили мою семью? – хотела выкрикнуть Скара, но вместо этого девушка в зеркале нервно улыбнулась и пробормотала нужную молитву Тому Кто Поворачивает Игральные Кости.
— Они послали вас ко мне, кузина. – Королева крепко сжала плечи Скары. – Теперь вы здесь в безопасности.
Всю ее жизнь Лес был с ней, надежный как скала, и теперь от него остался лишь пепел. Высокий фронтон, простоявший две сотни лет, теперь обращен в руины. Тровенланд разорван на части, как дым на ветру. Безопасности теперь нет нигде, и уже не будет.
Скара заметила, что трет щеку. Она все еще чувствовала прикосновение к ней холодных пальцев Светлого Иллинга.
— Вы так добры, – прохрипела она, попытавшись сдержать едкую отрыжку. У нее всегда был слабый желудок, но с тех пор, как она сошла с Черного Пса, ее внутренности крутило так же, как и мысли.
— Вы – семья, а только семья и имеет значение. – Обняв ее на прощание, королева Лаитлин отошла. – Мне надо поговорить с мужем и с сыном… то есть с Отцом Ярви.
— Могу я вас спросить… Синий Дженнер все еще здесь?
На лице королевы отразилось недовольство.
— Он немногим лучше пирата…
— Не могли бы вы послать за ним? Пожалуйста?
Может, Лаитлин и была твердой, как кремень, но, наверное, она услышала отчаяние в голосе Скары.
— Я пришлю его. Колючка, принцесса пережила суровые испытания. Не оставляй ее одну. Друин, пошли.
Маленький принц серьезно посмотрел на Скару.
— Пока. – Он бросил деревянный меч и побежал вслед за матерью.
Скара уставилась на Колючку Бату. Ей пришлось смотреть снизу вверх, поскольку Избранный Щит возвышалась над ней. Очевидно, сама она гребнями не пользовалась. Волосы с одной стороны ее головы были подрезаны до темной щетины, а с другой завязаны в узлы и косички, и спутанные клубки были заколоты немаленьким состоянием в серебряных и золотых кольцах-деньгах.
Говорили, что эта женщина одна сражалась с семерыми мужчинами и победила, и эльфийский браслет, яростно сиявший желтым на ее запястье, был ей за это наградой. Женщина, носившая клинки вместо шелков и шрамы вместо украшений. Которая пристойность попирала сапогами и никогда не извинялась. Женщина, которая скорее разобьет дверь лбом, чем постучит.
— Я узница? – Скара собиралась сказать это с вызовом, но получился лишь мышиный писк.
Выражение лица Колючки было сложно понять.
— Вы принцесса, принцесса.
— По моему опыту разница небольшая.
— Похоже, вы никогда не были узницей.
Презрение, и кто бы стал ее за это осуждать? Горло Скары так перехватило, что она едва могла говорить.
— Ты, должно быть, думаешь, какая я мягкая, слабая, изнеженная дура.
Колючка коротко вздохнула.
— На самом деле я думала… о том, что чувствовала, когда увидела своего отца мертвым. – Ее лицо, быть может, не выдавало никакой мягкости, но голос выдавал. – И думала, что бы я почувствовала, если бы увидела, как его убивают. Если бы видела, как его убивают прямо у меня на глазах, а я не могу ничего поделать, только смотреть.
Скара открыла рот, но слов не нашлось. Это было не презрение, а жалость, которая душила ее куда сильнее.
— Я знаю, каково это, – напускать на себя храбрый вид, – сказала Колючка. – Отлично знаю. – И Скара почувствовала, что ее голова вот-вот лопнет.
— Я думала… что если б была в вашем положении… Я бы все глаза выплакала.
Скара громко, глупо всхлипнула. Ее глаза зажмурились, полились слезы, ребра содрогались. Она хрипела и булькала. Стояла, свесив руки, и плакала так сильно, что все ее лицо болело. Какая-то маленькая частичка её была озабочена тем, что это совсем не похоже на пристойное поведение, но она не могла остановиться.
Она услышала быстрые шаги, ее схватили, как дитя, и крепко, уверенно обняли – так же, как обнимал ее дедушка, когда они смотрели, как отец горит в погребальном костре. Она вцепилась в Колючку и зарыдала, завыла ей в рубашку, выкрикивая обрывки слов, которые сама не понимала.
Колючка не шевелилась, не издавала ни звука. Лишь долго держала Скару, пока та не перестала содрогаться. Пока ее рыдания не стали всхлипами, которые сменились неровными вздохами. Потом Колючка очень мягко отпустила ее, протянула белый платок и, несмотря на то, что ее рубашка была насквозь мокрой от слез, коснулась пятнышка на платье Скары, а потом предложила платок ей.
— Вообще-то он для моего оружия, но, думаю, ваше лицо намного ценнее. А может, и опаснее.
— Прости, – прошептала Скара.
— Не стоит. – Колючка глянула на золотой ключ на своей шее. – Я рыдаю куда сильнее каждое утро, когда просыпаюсь и вспоминаю, за кем я замужем.
Скара, всхлипывая, засмеялась, и сильно высморкалась. Впервые с той ночи она почувствовала, что в какой-то мере снова приходит в себя. В конце концов, она, наверное, все-таки сбежала из Йельтофта. Когда она вытерла лицо, раздался стук в дверь.
— Это Синий Дженнер.
Было что-то обнадеживающее в его потрепанности, когда он, сгорбившись, протиснулся в комнату. Он был одним и тем же и на корме корабля, и в покоях королевы. Увидев его, Скара почувствовала себя сильнее. Ей нужен был именно такой человек.
— Помнишь меня? – спросила Колючка.
— Такую женщину сложно забыть. – Дженнер глянул на ключ на ее шее. – Поздравляю с замужеством.
Она фыркнула.
— Только мужа моего не поздравляй – он все еще в трауре.
— Вы посылали за мной, принцесса?
— Да. – Скара шмыгнула носом и расправила плечи. – Какие у тебя планы?
— Я всегда был не мастак планировать. Королева Лаитлин предложила мне достойную плату, чтобы я сражался за Гетланд, но, если честно, война – дело молодых. Может, снова поведу Черного Пса по Священной… – Он взглянул на Скару и вздохнул. – Я обещал Матери Кире, что провожу вас к вашей кузине…
— И сдержал обещание, несмотря на опасности. Я не должна просить тебя о большем.
Он вздохнул тяжелее.
— Но собираетесь, так ведь?
— Я надеялась, что ты, быть может, останешься со мной.
— Принцесса… Я старый налетчик, уже два десятка лет как не в лучшей форме, да и в лучшей красавчиком не был.
— Несомненно. Когда я впервые тебя увидела, решила, что ты потрепан, как старая носовая фигура корабля.
Дженнер почесал седую щетину на подбородке.
— Справедливое суждение.
— Глупое суждение. – Голос Скары надломился, но она прочистила горло, вдохнула и продолжила. – Теперь я это понимаю. Эта носовая фигура мужественно встречала худшую непогоду и, несмотря ни на что, привела корабль домой. Мне не нужен красавчик, мне нужен верный.
Дженнер вздохнул еще тяжелее.
— Я всю свою жизнь был свободным, принцесса. Ни на что не смотрел, кроме горизонта, и никому не кланялся, кроме ветра…
— И горизонт поблагодарил тебя? Вознаградил ли тебя ветер?
— Должен признаться, не очень.
— Я вознагражу. – Она схватила его шишковатую руку двумя своими. – Свободному человеку нужна цель.
Он посмотрел на свою руку в ее ладонях, а потом на Колючку.