Я мчался по кривым ходам, сжимая в руке меч. На всякий случай. И не давая себе слишком уж большой надежды.
И только когда я увидел перед собой знакомую фигуру, позволил себе выдохнуть:
— Креод.
Это и впрямь был он. В рванье, худой, но я не мог ошибиться. Ведь темнота не была мне помехой.
Я сделал ещё шаг ближе и повторил его имя:
— Креод.
Плечи его дрогнули, он медленно поднял голову, посмотрел на меня сквозь пальцы рук, которыми закрывал лицо, прохрипел:
— Хо-осподин?
Я вздрогнул, так его голос неприятно напомнил мне прежнее хрипение теней. Сорвал с пояса флягу, протянул её Креоду:
— На, попей воды.
Но Креод лишь отнял одну руку от лица, слабо махнул ей:
— Уходите, ух-ходите, господин.
Я нахмурился, замер с протянутой флягой:
— Зачем я должен уходить?
Креод несколько раз моргнул, затем растянул потрескавшиеся губы в улыбке:
— Да. Не уходите. Убейте меня, господин!
Креод убрал и вторую руку, открывая правую половину лица и алый глаз.
Повторил:
— Убейте. Этот голос в голове сводит меня с ума, господин. Убейте.
Я опустил флягу, сипло переспросил:
— Что приказывает этот голос?
— Убивать. И идти наружу, к нему. Не хочу. Я верен вам, господин, и Дому Денудо. Убейте меня.
Я не ответил Креоду, лишь молча смотрел на его искажённое мукой лицо. Измождённое, грязное, с левым серым глазом и алым правым, с потрескавшимися от жажды губами.
Меня наконец догнали мои люди, заполнили тоннель светом факелов, умениями Илиота и шумом своих голосов.
— Креод? Гаэкуджа! Что с ним? Глаз, гляньте на его глаз! Он что, Кровавый? Рот закрой. А то я слепой, по-твоему?
Креод перевёл взгляд мне за спину:
— Вы! Орак, убей меня!
Я припечатал:
— Всем стоять.
Из всего, что я сумел разузнать о ритуале, следовало, что Жнецы не сохраняют память. Кровавые воины сохраняют, но даже они подчиняются тому, кто провёл ритуал. Этому самому голосу, что слышит сейчас Креод.
Но чего я никогда не слышал, чтобы ритуал подействовал лишь наполовину. Ритуал — это наследие Предков, это они даровали его королевствам, чтобы их солдаты могли на равных сражаться с драуграми Ребела.
Что такого в Креоде, что ритуал на него не подействовал? Доля крови Безымянного? Не может такого быть. Так можно додуматься, что он мне...
Мысли сбились. В голове вдруг мелькнуло воспоминание о беседе с Итием из Дома Матон.
«Существовал обычай, когда идар на принятии клятвы своих воинов, пускал среди них чашу с вином, в которое была добавлена его кровь и делился с ними таким образом своей силой.»
Из всех моих людей только Креод участвовал в таком обряде. Пусть и случайно, когда отсасывал у меня из раны яды.
Можно ли посчитать, что именно моя кровь защитила его от ритуала, не дала полностью стать Кровавым жнецом?
Мгновение я глядел на флягу, которую ещё сжимал в руке, а затем одним движением вырвал из неё пробку и перевернул.
Пять ударов сердца и фляга пуста. Два удара сердца и я взрезал запястье мечом. Десять ударов сердца и во фляге плещется уже не вода, а кровь.
Гамион шагнул ко мне, ловко обматывая запястье полотном, уже пропитанным мазью с исарами. Когда только успел подготовить?
Креод забился, попытался отползти от меня, вжаться в камень стены:
— Господин, нет, нет! Уберите, голос становится лишь сильней!
Я шагнул вперёд, не обращая внимания на крик Орака за спиной:
— Господин, стойте!
Креод оказался невероятно силен, я сдался уже буквально через несколько мгновений борьбы, приказал:
— Держите его!
Солдаты замешкались лишь на пару ударов сердца, а затем навалились на Креода впятером, Орак молча разжал ему зубы, позволяя мне залить кровь ему прямо в горло.
Я рявкнул:
— Глотай, Креод, это приказ твоего господина! Глотай, я сказал! Все в сторону!
Солдаты отскочили на три шага, вперёд шагнул Илиот, сплетая пальцы в печатях, но не торопясь что-то делать, скорее готовясь.
Креод, всё же проглотивший мою кровь, сжался в комок, снова обхватил голову руками, глухо застонал.
Я стиснул зубы, потянул меч из ножен. На этот раз готовясь к тому, что мне придётся оборвать жизнь своего человека.
Стоны Креода стихли. Я повёл перед собой мечом, не выпуская с его клинка частицу жара души, а лишь позволяя ему на миг скользнуть в сталь, прежде чем устремиться в круговорот крови. Одно движение, один удар сердца, второе движение, второй удар сердца. Третьим движением я вёл меч очень и очень медленно, пристально глядя на Креода и готовясь, что вот сейчас он кинется на меня.
Креод поднял голову одновременно с моим четвёртым движением.
И я опустил меч. Через мгновение потребовал: