Королевские семьи.
То, что не удалось Яшмовым весам отрядом из четырёх Клинков и десяти Великих паладинов — рассечь войско реольцев надвое — король сделал, не приложив никаких усилий. Он просто шагал, а реольцы расступались, отступали на полсотни шагов в сторону.
Король Лавой остановился и захохотал:
— Трусы! Никак не думал, что вы реольцы, окажетесь такими трусами!
Едва он это выкрикнул, как всё вокруг окуталось пламенем.
Стоявший на холме в сотнях канов от того места Яшмовые весы лишь увидел, как земля между разошедшимися в стороны реольцами вспухла, а спустя миг превратилась в огромный огненный шар.
Он с трудом выдавил из себя очевидное:
— Огненные шары. Они устроили ловушку. И я повёлся на неё.
Один из стариков шагнул ближе, прошипел в ухо:
— Если король погиб, то ты сейчас тоже умрёшь. Клянусь Хранителями.
Яшмовые весы выпрямился, ожёг старика-гонгана гневным взглядом:
— Как будто это самая большая моя проблема. Если...
Оборвав сам себя, он лишь махнул рукой и впился взглядом в оседающую после ужасающего взрыва землю. Там бушевало пламя. То самое липкое и неугасимое пламя, рецепт которого Скеро пока раскрыть не могли.
Яшмовые весы прошептал:
— Ну же, ну же, ваше величество.
Будто отвечая на его шёпот, ослепительные белые лучи рассекли жаркое оранжевое пламя рассекло на четыре части. Сердце не успело бы ударить и трижды, как пламя опало, угасло, словно за мгновение съев всю свою пищу.
Яшмовые весы был силён разумом, но отнюдь не дарами Хранителей.
Вцепившись в рукав ближайшего телохранителя, он потребовал:
— Что ты видишь? Что с королём?
Тот чуть подался вперёд, прищурился, а найдя среди пепла и жара фигуру короля, с облегчением выдохнул:
— Цел. Даже одежда почти цела.
Яшмовые весы выпрямился и потребовал:
— Быстро объявите это воинам! Немедленно!
Телохранитель недолго думая, вскинул вверх меч и заорал, срывая горло:
— Лавой, Клинок слепящего света! Лавой, Клинок слепящего света!
Через десять ударов сердца орали все воины Скеро. Орали, потрясая мечами, колотя ими по щитам, если они были. Все, и идары, и простолюдины.
Их вопль было слышно даже там, где и стоял король Лавой.
Усмехнувшись, он выпрямился, опустил меч и принялся сбивать пламя с одеяния. Буркнул себе под нос:
— Нужно было давно заказать себе из шёлка огненных пауков, как остальным, — оттянул рукав, рассматривая, во что он превратился. — Где это видано, чтобы король сражался в обгорелом рванье? — поднял взгляд на реольцев и пообещал. — Вы за это заплатите.
Клинок в его руке свистнул, с невероятной скоростью сплетая вязь движений. Два удара сердца и в сторону реольцев рванула огромная светящаяся стена. Стена разящего света.
Всё, что успели сделать реольцы: толкнуть навстречу ей свои Стены да броситься врассыпную.
Первое не помогло. Второе лишь подставило под разящие лучи света других. Тех, кто до этого стоял за их спинами.
Когда Стена разящего света погасла, исчерпав вложенный в неё жар души, взглядам двух армий предстали десятки мертвецов. Среди которых стоял лишь один живой.
Король Лавой усмехнулся:
— Нашёл.
На холме Яшмовые весы срывающимся голосом приказал:
— Сигнал. Левый фланг вперёд, темп десять ударов. Правый фланг вперёд, темп семь ударов. Выравниваемся. Идары вперёд.
Король Лавой тоже в этот миг шагнул вперёд. Как и фигура, стоявшая посреди мёртвых.
Только она сначала повела рукой в странном жесте. Впрочем, король Лавой как раз был из тех, кто отлично знал, что это за жест. Сбор крови.
Поэтому он лишь хмыкнул, совершенно уверенный в том, что противник его услышит:
— Ты же лопнешь, старикашка. Или ты так слаб, что я ранил тебя своим ударом и теперь зализываешь дыры?
Король Лавой отлично сам услышал и ответ:
— Самое время наказать тебя за пренебрежение. Впервые за тысячу лет пора показать силу того, кто Ступил за предел. Узри, как силён я, Тальма Эргай!
Далеко на холме Яшмовые весы лишь стиснул зубы, когда всё пространство между двумя крыльями реольцев накрыло огромной чёрной полусферой, совершенно непрозрачной, надёжно скрывшей от взглядов двух армий сражение под собой.
Король Лавой видел эту полусферу с другой стороны. Изнутри. Вернее, всё, что он видел, это была темнота. Кромешная, непроницаемая.
Но он лишь усмехнулся:
— Пытаться использовать тьму против моего королевского Дома? Смешно.