Но тут снова встал секретарь обкома и сказал, что просто так Куйбышевская область не отпустит Полякова, и зачитал указ Президиума Верховного Совета СССР о высокой награде Полякову. О прощальном банкете очевидцы рассказывали совсем невероятные вещи: про то, например, как взрослые солидные мужчины рыдали в голос. Но эмоции всегда малодостоверны, особенно такие.
Поляков уехал на следующий день, не дожидаясь, пока упакуют его вещи, будто офицер, вызванный в штаб. Почти сразу после отъезда Полякова жизнь на заводе изменилась: была введена должность первого заместителя генерального директора, который и стал проводить многочисленные совещания.
Вот что пишет историк Александр Степанов: «Личный аскетизм В. Н. Полякова, на который невольно равнялись остальные, формировал и его рабочие качества, которые он неосознанно тиражировал среди своих подчинённых и на ВАЗе в целом, формируя то, что потом стали называть «вазовским стилем», — крайняя добросовестность, ответственность во всём, «каждый должен нести свой чемоданчик», поиск не причин, а путей решения проблемы. Работа по максимуму, допоздна, насколько этого требовало дело. «Работаем до Полякова» — так обозначали свой рабочий график многие его подчинённые и соратники, которые не могли позволить себе уйти с работы до тех пор, пока в кабинете генерального горел свет.
При этом каждый из его команды был индивидуальностью, личностью, не похожей и не пытающейся походить на него. С уходом лидера в их деятельности иногда стали проявляться те черты личности, которые как раз нивелировал, приспосабливал ради общего дела «поляковский» стиль руководства. Каждый последующий генеральный директор привносил на ВАЗ комплекс своих ценностей и принципов, постепенно размывая то явление, которое сложилось при Полякове под названием «вазовский стиль». Поляков с самого начала внедрял на ВАЗе этот комплекс принципов организации производственной деятельности, «комплекс Полякова» — жёсткую авторитарную схему, которая во многом позволяла работать легко и предсказуемо.
…Рыночный по своей природе проект АВТОВАЗа не мог не быть отчасти деформирован тем, что его строительство возглавлял и направлял человек жёсткой внутренней системы. Уход Полякова в 1975 году на должность министра автомобильной промышленности не мог не повлечь за собой частичного вымывания тех личностных черт, которые он привнёс в организм предприятия, в систему его управления. По свидетельству ряда очевидцев, жёсткая поляковская система постановки дела без осознанного воспитания, выращивания преемника (что вообще свойственно природе тоталитарной власти) почти сразу начала давать сбои. Как иллюстрация, многие вспоминают не только пунктуальность Полякова, жёсткий регламент проводимых им совещаний, но и тот факт, что первое же заседание правления завода под руководством нового генерального директора началось с опозданием на 15 минут. Может быть, и с этого опоздания, в том числе, началось ослабление коэффициента жёсткости несущих опор ВАЗа, которое во многом повлияло на формирование тяжёлого вазовского кризиса середины 90-х годов»{99}.
Закончим словами одного из специалистов, приезжавших тогда на ВАЗ и много лет работавших с заводом и, что важно, оттого не связанных по рукам субординацией и корпоративной этикой. Так вот, он сказал:
— Я видел Полякова в работе, видел этот завод, и, когда он получил Героя за всё это, было понятно, что эта Золотая Звезда — за дело. Что она не похожа на Золотые Звёзды наших партийных секретарей, хоть и отлиты они из металла одной и той же пробы.
Глава двенадцатая
ВАЗОВСКИЙ СТИЛЬ —
КОМПЕТЕНТНОСТЬ В РАБОТЕ
И ПРЕДАННОСТЬ ДЕЛУ
Человек — это стиль.
Генеральный директор Волжского автомобильного завода Виктор Николаевич Поляков действительно создал свой стиль работы. Благодаря этому стилю Советский Союз получил свой национальный автомобиль. И всё, что можно сказать об этом стиле, нужно рассматривать с оглядкой на совершённое дело.
Был создан автомобиль-легенда для нескольких поколений советских людей? Да — вот он, до сих пор ездит по российским дорогам.
Была доведена до совершенства система социалистического управления — до того типа совершенства, которого можно было достичь личными усилиями, не меняя идеологической и экономической системы? И на этот вопрос можно ответить утвердительно.
Поляков сформировал целую группу сильных профессионалов, одержимых одной идеей людей. И дальше они пошли по жизни кучно, не теряя друг друга, не бросая того дела, которому они себя однажды посвятили. «Питомцы Полякова? — рассмеялся как-то Валерий Александрович Ильичёв[15]. — Да я вот питомец! Я ведь пришёл на завод, когда мне было тридцать лет, по сути, ещё мальчишкой. И Поляков драл меня как Сидорову козу — ведь я, молодой человек, занимался сварочным оборудованием, которого в стране почти не было. Мы работали без выходных — и в Тольятти, и в Москве. И всюду мы чувствовали его слово как учителя: нам-то всем было по тридцать, а ему — пятьдесят. Каданников, Трубкин, Пеньковский — он нас всех научил работать. А потом отправил часть своих учеников, таких как Н. И. Бех, на КамАЗ и создал из этих дрожжей там эффективный коллектив. В. Н. Щербаков стал даже первым вице-премьером Совмина СССР». Так что Полякову, который, по словам Ильичёва, «работал как трактор», удалось не только выполнять свою непосредственную функцию, но и создать группу сильных руководителей: «Это что-то даже сейчас, спустя много лет, необъяснимое: как и почему мы втянулись в такую работу, когда в семь утра — вперёд, и обратно домой — только в одиннадцать. Я знал людей, что не выдержали этого стиля работы». Итак — строгость и обязательность, но Ильичёв внезапно закончил свою мысль так: «А вообще-то в стиле его работы было очень важное, но совершенно исключительное качество — доверие. Он очень доверял людям. Правда, потом тщательно проверяя результат. Он доверял мне разговоры по правительственной связи, что называлась «вертушка». И я никогда не мог обмануть его, это было тоже частью нашей жизни, нашего стиля».
Сам Поляков — вот символ стиля ВАЗ. И как раз привычки Полякова и составили этот стиль. Евгений Артёмович Башинджагян на вопрос о вазовском стиле работы отвечал: «Первое, что в моём представлении характеризует стиль работы вазовцев, это компетентность.
Второе — хоть это сегодня и звучит странно, — если не полное игнорирование личных интересов, то всё-таки главенствующее значение интересов дела, а затем уже своих.
Третье — это ответственность за свой участок работы. Понимание, что никакие разговоры, никакие объяснения, никакие доводы не компенсируют тех автомобилей, которых не произвели по причине твоего огреха, твоей ошибки.
Надо сказать ещё об элементах любознательности, широты интересов. Это диктовалось и характером, многообразием комплекса ВАЗа, и знакомством с зарубежьем, опять же не только с техникой, но и с тем, как живут там люди, что это вообще такое — Запад, большой мир.
Ну, и ко всему этому я бы ещё добавил юмор. И не потому, что уж очень много смеялись. Просто трудности, сквозь которые прошли вазовцы, выработали в них обострённое видение юмористических сторон каждой проблемы. Да и без разрядки в этом постоянном напряжении выдержать, наверное, было бы невозможно»{100}.
Действительно, работники ВАЗа учились работать лучше — и этот опыт выходил за пределы завода. Причём это касалось и инженерно-технических работников, и экономистов. Р. Г. Пихоя замечает: «Опыт АВТОВАЗа оказался востребованным. Статьи начальника планово-экономического отдела дирекции Волжского автозавода Б. М. Кацмана регулярно публиковались, пожалуй, в самом популярном издании по экономике в 70-е и 80-е годы — журнале «ЭКО» (Экономика и организация промышленного производства), издававшемся Институтом экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения АН СССР.
15