— На огонь и воду! — ответил Валерка.
— Молодец, — похвалил Юрка, — правильно. Только еще на чужую работу. Давай котелок снимай и ставь на нары. Жрать ведь нужно? Соловья баснями не кормят. — Он улыбнулся. — Это я про себя. Да и тебя кормить надо.
Валерка снял с костра котелок и поставил рядом с собой на землю. Достал ложку.
— Пусть остынет, а ты, Юр, второй котелок для чая повесь пока на огонь, — попросил он.
— Чай — это человек. Без него в тайге никуда. — Юрка повесил котелок. Хлеб разложил прямо на пихтовых ветках. Слышно было, как в небе, где-то над рекой, гоготали гуси.
— Пошли гусиные косяки. Видно, мы с тобой в самый их пролет попали. — Юрка прислушался.
— Эх, сейчас бы на гусей сходить. В Магадане это самая любимая охота была. Все детство босоногое с отцом на гусей проездил. Каждую весну.
— А я вот на них пока ни разу не охотился. Там, где я родился, в Подмосковье, в нашем районе такой охоты не было. Только вальдшнепы, утки, зайцы да лисы. Один раз с мужиками на лося ходил. Первичный охотколлектив, в котором мой батя состоит, поощрительную лицензию от охотобщества получил. Мужикам дали за хорошую работу.
— Добыли? — спросил Юрка.
Валерка кивнул и помешал ложкой суп.
— Кажется, чуть остыл.
— Тогда давай наворачивать, чего на него смотреть.
Ели молча. А когда заварили и разлили по кружкам чай, Юрка вернулся к рассказу про весенний отстрел бобров-кастеров.
— Чаек пока пусть чуток поостынет, а я тебе доскажу, как в засидке сидеть и как стрелять. — Сидишь, значит, и не шевелишься. Никаких резких движений делать нельзя. Смотришь только глазами, и все. Если голову надумал повернуть, шеей ведешь еле-еле. Сначала взглядом по воде скользишь и только потом голову поворачиваешь. Нос у тебя зачесался, рукой вот так делаешь. — Юрка стал медленно, медленно поднимать руку. Кончика носа его рука коснулась только через минуту. — И так же опускаешь. А если волну на воде заметил, тут «умираешь» и следишь за ней одними глазами. Это может плыть бобр, и от его башки идет волна. Зверя увидел — не торопись. Посиди, посмотри, он от тебя никуда не денется. Пусть поплавает, покормится, на берег вылезет. Когда бобр дерево или ветку грызет, звук такой слышится, словно кто-то в лесу ножовкой деревья пилит. Очень интересно за бобровой жизнью наблюдать. Подплывет звереныш под ивовый куст и не может ветку с воды достать. Так он хвостом своим плоским по воде стучать начинает. Раз, раз, и тело над водой приподнимается. Видно, и лапами задними сильно гребет. А передними лапками хвать за ветку и в воду опускается. Ж-жик зубками! И срезал веточку. Чудо — и только. Сам увидишь. Еще насмотришься. Главное, в такие моменты о выстреле не забывай. Запомни, что огромных размеров зверь нам с тобой ни к чему. Он очень тяжел в обработке. Мездра толстая. Шкура большая, ость словно проволока. Намучаешься, пока выделаешь. Нам чем моложе зверек, тем лучше. Этим весенняя охота и хороша. Ты бобра видишь и выбираешь. Осенью, когда кастеров капканами ловишь, плохо то, что капканы не обладают свойством избирательности и хватают за лапы всех подряд.
— Но и мы железа притащили. — Валерка кивнул на горку капканов, лежавших у дерева.
Юрка усмехнулся: «Эти железки так, на всякий случай. Сеголеточков не добудем, тогда железных друзей на бобровых вылазках и расставим. Что они поймают, то и подойдет. Не пустыми же с весновки возвращаться… На безрыбье и рак рыба, так вроде народ говорит. А пока мы сюда притопали за сеголетками. Хотя подойдут и второгодки, и трехлетки. В общем, звери с шириною хвоста до моей ладони», — и Юрка продемонстрировал ладонь.
— В воде хвоста не видно, — смутился Валерка.
— Зато звериную башку видно. Большая она или маленькая. Например, с котелок или меньше. — Юрка указал пальцем на котелок с чаем и на кружку, стоявшую рядом с ним. Взял кружку в руку.
— Совсем с тобой затрепался, — сказал он. — Про чай забыл. Сделал глоток. — Не остыл еще.
— А ты чего сидишь?
— А я выпил — ответил Валерка. — Пока ты рассказывал.
— Во дает! — Юрка усмехнулся и глотнул еще чая. — Да! Забыл! Лучше, если бобр будет черного цвета. Такого увидишь, сразу бей. Черные шкуры на черном рынке ходом уходят, — он рассмеялся. — Хотя и от рыжих не отказываются. В общем, зверя решил стрелять, начинай медленно поднимать ружье. Вот так. — Юрка поставил кружку на нары и взял в руки ружье. — Не спеши!
Прошло больше минуты, пока приклад «тозовки» уперся в Юркино плечо.
— А бобр уплывет?
— Никуда не денется. Если уплывет, то обязательно вернется. Главное в нашем деле — зверя не подшуметь. Если подшумишь, тогда хуже. В этот вечер они по светлому могут больше и не выплыть. Станут ночью кормиться. Считай, заря пропала. А так целишься в глаз и стреляешь в голову двумя нолями.