— Кру!.. Кру!.. — кричала птица.
— Кру!.. — ответила ей вторая, появившись над поляной, где на этот раз отдыхали старушки.
— Не по наши ли души кружатся? — Настя внимательно следила за вороньем.
— А по чьи еще? Других православных душ тут нет, — Маруся вытерла слезившиеся глаза. Посмотрела вверх. Пара воронов как раз пролетала над ними.
— Кру!.. Кру!.. — кричали большие черные птицы.
— Рано еще. Живы мы пока. Может, нас уже ищут? — сказала Маруся и обрадовалась. — Настя! Должны же нас искать. Вторые сутки пошли, как из дома ушли. Некормленая и недоенная Нюська, поди, в хлеву такие концерты дает, что на всю деревню ее меканье разносится. Да и у тебя скотина не кормлена.
— Да какая у меня скотина! Кошка да собака. Хотя Полкан без воды и еды долго не выдержит. Чего-чего, а пожрать он дюже любит. Посидит голодный, газету почитает и выть начнет. Наши деревенские, глядишь, внимание и обратят. Бог даст, люди шум поднимут. Главное, чтобы они поняли, что мы именно на болото пошли, за клюквой.
— Поймут. Куда еще двум дурам из деревни деться? Лучше вспоминай, — Маруся посмотрела на подругу, — может, видел нас кто, когда мы с тобой к лесу топали?
Настя задумалась. Минуту они молчали.
— Вроде нет, — наконец проговорила Настя. — Не припомню я что-то. Как-то быстро мы ушли. И незаметно для всех.
— Это и плохо, — Маруся сидела и жевала клюкву, стараясь заглушить голод. Несколько раз зачерпнула из лужи воды и попила.
— Болотную воду лучше не пить, — Настя попыталась ее остановить.
— Да знаю. А что делать? Другой-то нет. А пить охота, — отмахнулась та и спросила, — Может, Господь Бог скажет, в какую сторону нам идти? Попросим! Она подняла к небу лицо, перекрестилась три раза и произнесла:
— Господи, помоги нам! Выведи из чертовою угла! — перекрестилась еще раз и добавила, — Домой выведи!..
Весь второй день старушки бродили по болоту, но тропы к дому так и не нашли. День выдался дождливым, холодным, серым и сумрачным. Из еды только клюква и пара перезрелых грибов — подберезовиков, которые удалось обнаружить на небольшой сухой лесной гриве, где старушки решили провести свою вторую ночь на болоте. Еле двигаясь между деревьями, они пытались ломать ветки с тех чахлых елок и сосен, которые росли в этом месте. Сверху на ветки насыпали хвои, разрушив непонятно как оказавшийся здесь муравейник. Наконец улеглись на оборудованную под деревом постель, тесно прижавшись друг к другу. Хотелось согреться, но получалось плохо. Мокрым было все. Земля, деревья, одежда, сколько они ее ни выжимали. Юбки, платки и кофты водой были просто пропитаны. Порадовались только одному, к ночи закончился дождь. С одной стороны, это было хорошо. С неба перестало лить, появились звезды, и следующий день обещал быть солнечным. Хороший должен быть день. Но только не для заблудившихся в этих северных краях двух обессиливших старушек. Вызвездило — к погоде. А хорошая дневная осенняя солнечная погода — это, как правило, ночной заморозок, как никак, конец сентября — начало октября. Так и произошло. Лужи под утро покрылись тонким льдом. Мокрый мох тут же превратился в хрустящую корку, а одежда людей, ночевавших в эту ночь на болоте — в ледяной панцирь…
Наконец взошедшее над деревьями солнце осветило двух подруг, лежавших на сооруженной ими постели-подстилке. Их тела, казалось, за эту ночь стали меньше. Они и так бабушками были не богатырского роста. А сейчас просто рядом, обнявшись, лежали два маленьких человечка, две девочки. Если бы не седые волосы, выбившиеся из съехавших с голов платков. А так дети и дети.
А солнце поднималось все выше и выше. От одежды пошел пар. Солнечные лучи делали свое дело. Грели влажную одежду, та просыхала и парила…
Вскоре старушки зашевелились и приподнялись. Настя кое-как села, а Маруся осталась лежать, только положила голову на руку.
— Солнце, — сказала Настя.
— А на что нам теперь солнце, раз мы не знаем, куда идти, — прошептала Маруся.
— Как это не знаем? В первый день оно нам в спину светило. Повернемся к солнцу лицом и пойдем. Вставай.
Настя помогла подруге подняться и встать на ноги. Их заметно шатало. На обеих женщин страшно было смотреть. Лица почернели. Губы растрескались и кровоточили. Сказалась усталость и отсутствие еды. Двое суток на ягоде и двух грибах не протянуть и здоровому молодому человеку. А тут старухи, которые все это время шли и шли по болоту. Настя посмотрела на корзины. Махнула рукой и перешагнула через них. Она и так еле поднялась. Сил хватило только на то, чтобы нагнуться и поднять с земли палку. Оперлась на нее, и стоять стало легче. Поискала глазами еще один посох. Для подруги. А когда нашла, подняла и его. Подала Марусе.