— Да, конечно, входи, — спохватился Иван. — Я не думал, что тебе надо разрешение.
— Приглашение, — уточнил Аполлинарий и, переступив черту, разделявшую комнату и лужайку, ступил на паркетный пол.
Весь он словно светился изнутри сиреневым светом.
— Что случилось? Мне сказали: тебя убило…
Аполлинарий прошел по комнате и опустился на стул.
— Да, понимаешь, я сам виноват… — ответил он. — Вечером зашел к одной… Выпили. А наутро проснулся не без пяти шесть, а без пятнадцати. Лег снова, но, понимаешь, проспал…
— Так ты дух? — спросил Иван.
— Я — дух, — подтвердил Аполлинарий.
— Всемогущий?
— Нет.
— Тогда какой же ты бог?
Аполлинарий скрипнул стулом и закинул ногу на ногу.
— Видишь ли… Каждый может назваться его именем. Все относительно… Я, к примеру, мог бы показаться тебе богом, а ты мне — нет.
Иван сел.
— А ты видел его? Какой он?
— Этого не расскажешь… Хочешь, я покажу тебе?
— Покажешь?!
— Нет вопросов! Идем.
— А это правда — ты, Аполлинарий?
— И да и нет, — ответил Аполлинарий. — Идем, по дороге объясню.
Иван встал с постели. Аполлинарий манил рукой:
— Идем, идем… Что же ты?
— Нет, не могу…
— Не можешь или не хочешь?
— И не хочу.
— Тогда прощай! — холодно проговорил Аполлинарий, и сиреневый пейзаж пред Иваном тотчас сморщился и обрушился вниз, а сам он обнаружил себя в постели под одеялом.
Сквозь занавешенное окно в пыльную комнату на пробудившегося Ивана, на постель и на стены хлынуло новое утро.
16
Несется в бескрайнем пространстве огненно-ледяная глыба. Гигантский шлейф, равный расстоянию от Земли до Солнца, тянется за ней. Скорость ее невероятна! Так и в добрый путь!.. Но есть безумцы, которые мечтают оседлать хвостатую комету, вогнать шпоры в ее ледяные бока и умчаться к холодному Нептуну. В редкий день, который приходит раз в столетие, когда комета видна в ночном небе, они готовы сбросить, как надоевшее тряпье, свою земную плоть, чтобы, преодолев тяготение, ускользнуть от коварной Луны и обрести жизнь вечную…
Потрясенный снами, Иван решил позвонить колдуну.
— Приезжай! — коротко, как и в прошлый раз, велел колдун.
Дверь в квартиру колдуна оказалась не заперта. Иван осторожно прошел по коридору в комнату, откуда слышался странный шум. Два серванта, платяной шкаф и пианино были покрыты черной материей, зеркальное трюмо оказалось заставлено горящими свечами, отчего комната казалась шире. Окна были наглухо зашторены, душно было до невозможности. Пол покрывала черная простынь с начертанной на ней мелом пятиконечной звездой, обведенной кругом. В центре круга сидел какой-то длинноволосый малый и водил смычком по похожему на домру инструменту, издающему жалобные протяжные звуки. По углам звезды со свечами в руках стояли фигуры в черных балахонах. Невозможно было определить, мужчины это или женщины. Вокруг малого прыгал обнаженный до пояса его знакомый колдун. Прикладывая к губам маленькую дудочку, он извлекал звуки, похожие на завывание ветра в печной трубе. Лицо, грудь и спина его были исчерчены какими-то иероглифами, на шее позвякивало ожерелье из металлических украшений и костей…
Колдун пронзительно глянул на Ивана.
— Куда?! В храм в обуви!.. — крикнул он.
Иван был потрясен тем, что одна из комнат квартиры колдуна превратилась каким-то образом в храм, но наткнувшись на свирепый взгляд колдуна, поспешно скинул туфли. От зыбких огней по потолку разбегались адские тени. «Сожгут», — с тревогой подумал Иван и решил следить за свечами.
Колдун совершил еще несколько кругов по комнате, затем сунул дудку под ремень, схватил со шкафа глиняный череп, наполнил его бурой жидкостью из какой-то амфоры и, протянув Ивану, велел:
— Пей!
Иван решил не перечить, а постараться понять масштабы творящегося безумия. Он с опаской принял череп из рук колдуна. Содержимое пахло травами, как от курильниц в прихожей.
— Пей и ты будешь с нами! — приказал колдун.
Иван сделал глоток. Тотчас из глаз его хлынули слезы, а горло обожгло страшным огнем. Череп пошел по рукам. После третьего глотка Ивану стало необычайно жарко, пол под ним качнулся, комната повернулась на бок, люстра вытянулась горизонтально, трюмо зависло под потолком, но свечи не падали. «Приклеены!» — догадался Иван и потерял сознание…