Утро засветилось такое веселое и радостное, что Гарт стал мурлыкать песенку. Поставил на костер вариться шулюм из утки и пошел достраивать плотик, готовить его в большое плаванье. На берегу среди плавника отыскал два средней величины сосновых бревна, разделся до трусов и отвел эти бревна в бухточку с плотиком.
— Инга! А ну кыш, сибаритка, с моего плавсредства! Ишь разлеглась-разнежилась, русалка усатая! Я щас тут буду стучать-колотить, тебе мало не покажется!
Но тюлениха заскользила ближе к Сашке и подставила мордочку под его ладонь: вот она я, мил-человек! Пришлось нерпочку приласкать, морду, спинку и брюшко почесать, а потом осторожно столкнуть ее в воду: иди, гуляй, не мешай, еду себе добывай!
Гарт крепко прихватил бревна к плоту скобами и перевязал оба конца плота проволокой-шестеркой, найденной у триангуляционной вышки и отожженной на костре. Приколотил к плоту, для жесткости, крест-накрест две длинных доски и еще по одной толстой доске набил с обеих сторон на крайние бревна, вроде как бортик, чтобы не соскользнуть. И неожиданно осознал, что отплыть можно хоть сейчас. Ветер попутный, и весло есть, но оно вряд ли понадобится: море этот легкий груз само доставит.
— Не дури, — заворчал Александрос. — Весла от лодки не годятся — коротки, ты сделай два больших весла с уключинами, упор для ног и сиденье, чтобы можно было грести от души. Если вдруг ветер перекинется, одним веслом не выгребешь!
Сашка зачесал в затылке:
— Ума не приложу, как сделать уключины…
— Думай, голова, шапку куплю!
Сашка думал-думал — не придумал. А пока соображал, выстрогал весла из найденной доски-сороковки. Сделать хорошее, красивое и удобное весло, имея лишь нож, проблематично, поэтому Гарт хорошо и гладко обработал только рукояти, а лопасти лишь закруглил на концах. Весла получились тяжелые и неуклюжие.
«С них не стрелять, всего-то нужны часа на два-три, а может, и вовсе не пригодятся».
38. Урок для Его Сиятельства
Закончив работу, поспешил домой, ибо желудок давно уже напоминал о себе.
И что же? Костер под кастрюлей погас, а сама кастрюля остыла настолько, что «Его Сиятельство, граф Таймырский», вспрыгнув передними лапками на край кастрюли, тщательно принюхивался и присматривался к ее содержимому, с явным намерением поживиться.
— Ты куда нацелился, воришка? А ну — кыш!
— Вау! (Есть хочется!)
— Хочется, хочется, да перехочется! — Сашка шуганул песца, запустил поварешку в остывший суп, выудил кусок утятины и стал есть, не обращая на тявканье песца никакого внимания.
Наконец, Граф Таймырский тявкнул особенно сильно и зло:
— Вау! (А мне?)
— Тебе потом. Мне надо, чтоб ты голодным остался.
— Вау! (Что за глупости? Сам-то за обе щеки наворачиваешь!)
— Тебе сегодня предстоит Великий Урок, который изменит всю твою жизнь, поэтому потерпи чуток.
— Вау! (Не хочу терпеть. Я жрать хочу!)
Но охотник ничего песцу не ответил. Он спокойно доел кусок, зачерпнул деревянной поварешкой шулюм и напился. Затем взял заранее припасенный капкан с ослабленной пружиной, раскрыл его, прижал пружину коленом и обмотал обе дуги капкана тряпками от найденной ранее старой фуфайки.
— Вау! (Ты что это делаешь? Не пойму…)
— А вот я тебя сейчас поймаю!
— Вау! (Зачем же ты будешь меня ловить? Какой-то ты странный сегодня…)
— А чтобы ты понял, что людей надо опасаться и держал ушки топориком.
Гарт отнес капкан на пару шагов в строну, осторожно поставил его на песок, придавил цепь тяжелым камнем и положил под пятак-настрожку кусочек мяса, и еще несколько кусочков бросил рядом.
— Теперь можешь пообедать!
«Граф Чернышов» не стал понапрасну терять время. Быстро подобрав раскиданные вокруг капкана мелкие кусочки, он стал выцарапывать из-под пятака-насторожки самый крупный кусок. Пятак соскочил с державки и капкан сработал: пружины мгновенно захлопнулись, крепко прихватив песца за правую переднюю лапку.
Эх, как взвился наш «граф» в воздух, как закричал дурным голосом, как стал метаться из стороны в сторону и кусать дуги, пытаясь освободиться.
Гарт накинул на песца фуфайку и как только осатаневшее «Сиятельство» вцепилось в нее зубами, тут же крепко прижал его ногой, ухватил «графа» за шиворот и поднял в воздух.
«Граф Чернышов» замолчал и лапки свесил (песцы, лисицы, собаки и волки прекращают всякую борьбу, если ухватить их за шиворот).