Снежана оторвала от лица дрожащую руку – ее глаза оказались крепко зажмурены – и ткнула пальцем куда-то себе под ноги.
Тамара сквозь зубы невнятно высказалась об умственной неполноценности новой знакомой и ее неумении трезво оценить ситуацию. Потом грубо оттолкнула оцепеневшую Снежану и слабо вскрикнула: алая ленточка!
Тамара непроизвольно попятилась. Зубы ее стучали, ладони мгновенно повлажнели, она чуть не упустила поводок: к сожалению, вода в ближайшей промоине отличалась удивительной прозрачностью. Тамара отчетливо видела в глубине смутный силуэт чьей-то головы, судя по размеру – детской.
Лениво подрагивающие в воде светлые волосы напоминали диковинные водоросли. И самое страшное: одна из косичек не полностью расплелась, и узкая алая атласная ленточка рвалась из глубины на поверхность как сигнал «sos».
Тамара попыталась отвернуться, но не смогла. Глаза как приклеило к жуткому зрелищу. Потрясенная девушка видела, как ей казалось, глянцевую поверхность голого черепа, к нему каким-то чудом крепились пышные волнистые локоны.
Крыс неловко переступил, моховое полотнище под ними качнуло, поверхность воды дрогнула, и – Тамара заскулила от нестерпимого ужаса – прядь белокурых волос отделилась от черепа и медленно пошла вверх.
Нервы Тамары не выдержали. Она дико взвизгнула, крепко схватила Снежану за руку и помчалась, не разбирая дороги, вслед за Мишей.
Бог всегда заботится о своих слабоумных чадах. Ни разу Тамара не оступилась, ни разу не прорвался под ее ногами слой торфа, ни разу она не выпустила из рук поводка.
Пришла Тамара в себя, лишь когда почти уткнулась в Мишину спину. И едва не расплакалась от облегчения: наконец-то она не одна! Чуть дальше впереди старшая сестра, а с Лелькой почти ничего не страшно.
Тамара истерично засмеялась: Лелька, она такая, ее фиг напугаешь, в Лелькином странном мире все так, как самой Лельке нужно.
Миша обернулся и одобрительно бросил:
– Молодцы, что подгребли к нам сами. А то Леля уже предлагала за вами вернуться.
Тамара покосилась на бледную Снежану: бедняга до сих пор походила на зомби. Потом погладила тяжело пыхтящего после неожиданной пробежки Крыса. Смахнула со лба крупные капли пота и проворчала:
– Не у всех такие железные нервы, как у вас с Лелькой.
– Это ты о красной ленте? – Хмыкнул Миша.
– О ней, родимой.
Миша осторожно обошел небольшую промоину и неожиданно признался:
– Знаешь, мне тоже стало не по себе, когда я ее увидел.
– Да ты что? – всплеснула руками Тамара. – Пожалел несчастного ребенка?
– Если честно, я и понять не успел, что вижу, – немного помолчав, буркнул Миша. – Что называется – в глазах туман, в зобу дыханье сперло!
– Еще не безнадежен, – заключила Тамара со вздохом.
– Леля заставила отойти от ямы. Сказала – лента слишком новая.
– Что? – Тамара не поверила собственным ушам. – Что тебе сказала моя единственная сестрица?!
– Лента слишком новая, – с недоумением повторил Миша.
Тамара ловила ртом воздух, она не находила слов. Снежана из-за ее спины жалко пролепетала:
– Меня как раз эта ленточка и загипнотизировала. Чистенькая, красивая, будто только что из магазина. Алая как кровь. На трупе!
Снежана истерично засмеялась.
Крыс заворчал. Тамара оттянула ворот плащевки, ей вдруг не стало хватать воздуха. Миша с легкой растерянностью сказал:
– А я от ее слов в себя пришел. И смог уйти. А то стоял, ноги свинцом налились, жуть какая-то, никогда со мной такого не случалось.
Тамара с горечью усмехнулась: «Лелька всегда знает, что кому сказать. Снежане наверняка бы про ленту не брякнула, придумала бы что-нибудь другое…»
Крыс вдруг резко развернулся и залаял. Тамара машинально повернула голову и вздрогнула: огромная тень на ее глазах буквально растаяла в тумане. Опять! Или ей снова показалось?
Она толкнула Мишу в спину и осторожно спросила:
– Как думаешь, мы здесь одни?
– Ты о чем?
– Да Крыс только что лаял, не слышал, что ли?
– Да он без злости, – хмыкнул Миша. – Наверное, на птицу какую-нибудь. Тут на болотах кого только нет. У меня дружбан охотой балуется, так он… – Миша крякнул и оборвал себя: – Впрочем, это долгая песня. Но уток тут точно полно!
Тамара внимательно посмотрела на питомца и неохотно признала, что Мишка прав. Крыс не выглядел испуганным и не злился. Просто рвался в сторону. Понятно, унюхал что-то любопытное.
«Да и кого сюда занесет? – фальшиво успокоила себя Тамара. – Таких идиотов, как мы, на белом свете еще поискать… О-о-о, может, я Кольку видела? Он чапает где-то параллельным курсом, нас не видит, не слышит, в таком тумане сам черт ногу сломит… – Тамара непроизвольно перекрестилась. – Чур меня! Я в него не верю, как и в лешего, и в волшебную поляну, и в «цветы счастья». Сама влюблюсь, вот так. Когда захочу. Нет – если захочу!»