– В принципе нас с тобой эти новогодние елки вполне устраивают!
– Почему? – удивилась Катя, во все глаза рассматривая пропавшие вещи.
– Теперь наш злоумышленник – если он есть! – точно решит: леший за что-то на него рассердился. Раз не позволил подставить тебя!
– Да кому я нужна? – еле слышно выдохнула Катя. – Чтоб меня подставлять?
– Прекрати нести глупости, – рассердился Саша. – Не будешь любить себя, не жди любви от других!
Он дружески дернул Катю за светлую прядь, опять выпавшую из-под аптечной резинки, и пошел к Колиной куртке. Привстал на цыпочки и сунул в карманы по кошельку.
Отошел в сторону и удовлетворенно хмыкнул: оба бумажника торчали из неглубоких карманов почти вызывающе. Их никак нельзя не заметить!
Побледневшая Катя испуганно подумала: «Это ж какого ОН роста? Саша едва до карманов дотянулся, а в нем не меньше метра восьмидесяти. Ой, мамочка дорогая…»
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Лелька остановилась, поджидая остальных. Спутники подтягивались медленно, ступали осторожно.
Лелька невольно улыбнулась, прислушиваясь: Снежана что-то невнятно бормотала себе под нос. Миша нервно похохатывал, оступаясь и роняя жердь. Тамара лихорадочным шепотом клялась бультерьеру исправиться. Стать благоразумнее, рассудочнее и не поддаваться больше на провокации бессовестной сестрицы-авантюристки.
Ведь она, Тамара, совсем не такая.
А напротив – вся из себя положительная.
Вернуться домой, и Крысеныш лично в этом убедится!
Если вернутся.
Наконец все четверо выстроились в одну линию, не веря собственным глазам: перед ними лежала широкая полоса воды, темной, как ночь. Тучи весели над ней необычайно низко, такие же свинцовые, мрачные, и сочились той же ядовитой липкой влагой, что и само болото. Искатели счастья словно нырнули в мерзкий густой кисель, настолько быстро повлажнели их лица, волосы, руки и костюмы.
Снежана жалко всхлипнула. Тамара больно прикусила нижнюю губу. Миша потрясенно выругался. Лелька смотрела странно, в глазах стыло непонятное восхищение: перед ними простирались уже не болота, а БОЛОТО. Девственное, нетронутое и восхитительно страшное.
– Боже ж ты мой, – пролепетала за Лелькиной спиной младшая сестра, тараща глаза на редкие, осклизлые ветви кустов, пробивающие кое-где черное бесконечное зеркало.
– Пойдем дальше или, может, вернемся? – с робкой надеждой прошептала Снежана, она с ужасом рассматривала мясистые, рыхлые листья кувшинок, щедро разбросанные там и тут.
Вместо ответа Лелька осторожно ступила в воду. Миша безропотно скользнул следом. Снежана зажмурилась на секунду, глубоко вздохнула и пошла за ним.
Тамара растерянно застыла на месте, не зная, что делать. Ей совершенно не хотелось лезть в отвратительное месиво, вязкое и вонючее. Да еще и тащить за собой несчастного Крысеныша.
Да ради чего?!
Она ведь все равно не верит в цветы. И никогда не верила! Разве только на секунду-другую? По глупости.
Тамара раздраженно фыркнула: ее просто… загипнотизировали! Лелька и компания. И вся эта история с лешим, пропавшей кроссовкой, пауками – ффу, какая гадость! – и зубастой тварью в кустах. Еще бы понять – была она или все же привиделась.
Лелька уже скрылась в густом тумане. Мишин силуэт лишь угадывался. И только несчастная Снежана, сгорбившись, все еще брела по щиколотку в воде за ними вслед.
Тамара посмотрела себе под ноги и гулко вздохнула: если захочет догнать этих ненормальных – ничего сложного. Их путь легко отслеживался: настоящая дорожка из выскакивающих со дна крупных зловонных пузырьков и взбаламученного ила.
Потревоженное болото никак не хотело успокаиваться. Тяжело ворочалось где-то на глубине, разочарованно всхлипывало и пускало газы, переваривая кого-то менее удачливого.
Тамара обернулась и попыталась рассмотреть дальний берег с трехглавой сосной. Именно ее решили принять за точку отсчета. Именно от нее сегодня прокладывали оба маршрута. Лелька даже отметила их на карте, чтобы случайно не повторить назавтра. Уж очень однообразным казался пейзаж.
Она зря напрягала зрение: болото тянулось, насколько охватывал взгляд, такое же бесконечное, как и водная гладь впереди. Только темные зеркала встречались здесь значительно реже, отблескивая лишь местами.
Мрачный вид оживляли скопления горбатых зеленых кочек. То и дело попадались крошечные островки с заморенными березками или чахлыми сосенками. И по-настоящему радовали сердце частые поляны, заросшие низким густым брусничником, морошкой или клюквой.