Крыс испуганно заскулил. Незнакомец с насмешкой бросил:
– Не уговаривай, мне-то такая женка на кой? С ней одни хлопоты, никакого доходу. К тому же, – у Тамары запылали щеки, – страшненькая, сам глянь. Грязь да веснушки, ничо боле.
Крыс оскорбленно залаял. Незнакомец добродушно отмахнулся:
– Ладно, не бухти! Слыхал я ваши посулы, не глухой. Недалече ведь топтался. Только думал – мнится. Вчерась, признаться, спирта хлебнул перед сном с устатку. Хорошо, ты подскакал, иначе мимо б прошел. – Незнакомец закряхтел и озабоченно пробормотал: – Али плохо?
Тамара пожелала себе провалиться сквозь землю. Лучше сразу. Чтоб не мучиться.
Она застонала: получалось, что этот… этот отвратительный тип случайно подслушал ее дурацкие клятвы?!
Лицо запылало от стыда так, что Тамаре почудилось: вода у подбородка начала нагреваться. Она попыталась точнее припомнить, что сгоряча пообещала, и ее замутило от ужаса.
Она поклялась влюбиться! И быть… кроткой?! Послушной?! И выйти замуж! Если этот тип холост.
А как же… Лешка?!
Тамара лениво пошевелилась: ну и пусть она утонет. Пусть ЭТОТ ее не успеет спасти. Все лучше, чем держать ТАКОЕ слово. Нет, клятву, что еще хуже. А ведь нужно держать, она же всерьез обещала, по-честному, и Крысеныш все слышал…
Болото под ней слабо вздохнуло, и Тамара рефлекторно задрала подбородок повыше. Умирать ЗДЕСЬ было страшно.
Тамара, проклиная собственную слабость, с надеждой подумала: «К чему спешить? Он может оказаться женатым. Или я ему не понравлюсь. – И радостно напомнила себе: – Я ведь действительно ему не нравлюсь! Нужно подыграть слегка, к чему портить мужику жизнь, я таки не подарок…»
Трясина недовольно заурчала. Тамаре в лицо снова полетели противные вязкие брызги, и она испуганно пошла на попятный: «Нет, нет, прости меня, я погорячилась! Пусть ОН только вытащит меня, а я уж свое слово сдержу, клянусь. Буду кроткой, и… послушной. И даже… это… замуж… вот честно… понятно, если он сам захочет!..»
Наверное, Тамаре поверили. Во всяком случае, незнакомец пророкотал над ней озабоченно:
– Слышь, девка, я тя щас поволоку с полыньи, дак не дергайся сильно-то. Терпи! А как немного вытащу, руку дашь мне, лады?
Тамара сразу не поняла, о чем ей толковал нежданный спаситель. И лишь когда громадные ладони зашарили по ее затылку, больно захватывая пряди, она широко распахнула глаза: ее, кажется, собирались тянуть из болота за волосы?!
– Эй, я ж не Мюнхгаузен, – в панике пролепетала она. – Это ж больно!
«Суженого» Тамара не увидела. Он держался сзади. Зато прямо перед Тамариным лицом вызывающе покачивался голый волчий череп. Его подогнало за это время совсем близко, он почти касался подбородка.
Тамара ойкнула и снова зажмурилась. За спиной нетерпеливо прохрипели:
– Ты, девка, слышь! Пока держу за волосы, руку-то вымай! А твово Му… Мюхазена я не знаю. В нашей деревне таких нет.
«Ну и пусть, – прикусив от боли нижнюю губу, с горькой насмешкой сказала себе Тамара. – Стану лысой, подумаешь. Небольшая цена за жизнь. И этот на меня тогда точно не позарится. Правда, и Лешка… Ничего, парик куплю!»
Незнакомец тянул мощно и ровно, как за канат. Тамара заскулила, ей казалось, с нее безжалостно снимают скальп. Вот так запросто. Без ножа. И без наркоза.
Голыми руками!
Она забарахталась, забилась, как муха в тенетах, и с внезапной радостью почувствовала, что болото уже не держит ее так плотно, не пеленает так туго. Тамара с мерзким чмоканьем, одним рывком, вырвала на свободу правую руку, выскочила из трясины почти по пояс, громко закричала от счастья и вдруг ушла вниз с головой.
Испугаться Тамара не успела. Незнакомец времени зря не терял: успел ухватить ее за запястье и мгновенно выдернул из полыньи.
Тамар даже не поняла сразу, что ее персональный кошмар закончился. Лежала ничком на чем-то плотном, грязном и боялась лишний раз пошевелиться.
Совсем близко возмущенно ворчала обманутая трясина. Вонючая взвесь буквально кипела, огромные пузыри звучно лопались, брызги болотной воды летели во все стороны, будто глубоко внизу ворочался огромный зверь, у которого прямо из пасти вырвали законную добычу.
Толком прийти в себя Тамаре не дали. Кто-то бесцеремонно – и довольно больно! – шлепнул ее по заднице и сипло хохотнул:
– Вставай, девка! Не в санатории.
Тамара открыла рот, собираясь сообщить нежданному спасителю все, что она думает о его воспитании, галантности, словарном запасе и…
Бессильно застонала и стиснула зубы!
«Послушная и кроткая, – угрюмо напомнила она себе. – ЭТОТ – мой будущий муж. Кажется. Хотя… Может… Почему бы ему не оказаться женатым?!»
Тамара закряхтела, с огромным трудом собирая свои ноющие кости в компактную кучку. Все тело болело, мышцы онемели, слушались неохотно, она еле-еле подняла себя на четвереньки. Повернула голову к спасителю, но ничего рассмотреть не успела: к ней с сумасшедшим визгом метнулся дрожащий от нестерпимого счастья Крыс.
Сопротивляться питомцу Тамара и не пыталась. Кляксой растеклась по картону – это-то она успела заметить! – и позволила бультерьеру, изнемогающему от бурливших эмоций, оторваться по полной.
Зажмурившись, терпела его сокрушительные ласки и вяло думала, что все-таки зря перекармливает Крысеныша. Ему давно пора худеть. Просто очень давно.
Как раз в эти секунды ошалевший от радости Крыс неловко потоптался по хозяйской руке, и Тамара, охнув от боли, прорычала сквозь зубы:
– Диета, только диета!
Незнакомцу, видимо, надоели проволочки. Он ухватил пса за шкирку и небрежно отбросил в сторону. Крыс лишь коротко пискнул, пропахав носом ближайшую зеленую заплату.
Тамара мысленно ахнула: пес даже не заворчал! Стерпеть от чужака ТАКОЕ обращение…
Ее спаситель особой разницы между собакой и ее хозяйкой, кажется, не видел. У Тамары лишь зубы клацнули, когда ее рывком – за шиворот?! – приподняли, грубо встряхнули – наверное, чтобы привести в чувство, – и поставили на ноги.
Тамара даже не успела обернуться, чтобы взглянуть на спасителя. Ее бесцеремонным шлепком отправили вслед за собакой, и она снова оказалась на четвереньках. Только уже не на картоне, а на небольшом островке, за который цеплялся крошечный полуголый куст черной ольхи.
– О-о-о, черт, – прошептала Тамара, проклиная себя за опрометчивое обещание быть – или, по крайней мере, казаться! – кротко й.
Ух, если бы не это!
Тамара зажмурилась, мысленно выстраивая уничижительную речь, ее искренне восхищали образность и цветистость собственных выражений. Жаль, ЭТОТ не слышал. Она зря старалась.
Впрочем, кое-что ОН уловил. Потому что грозно громыхнул за ее спиной:
– Не поминай тута нечистого! Накличешь ведь, дура-девка!
«Он наверняка замужем, – играя желваками, утешила себя Тамара, – то есть женат. Так что нужно лишь немного потерпеть, и мы расстанемся».
Крыс извернулся и лизнул ее в лицо.
Тамара хмыкнула: «И вообще – вдруг он красавец? И моя судьба? Я сейчас ме-едленно обернусь, а там – ОН! Тот, кого я всю жизнь ждала. Влюблюсь с первого взгляда и…»
Тамара оттолкнула обнаглевшего Крыса, тот уже дважды лизнул ее прямо в губы. Снова встала и рывком развернулась к спасителю.
Глаза ее потрясенно расширились. Тамара зажала рот грязной ладонью, чтобы удержать крик.
Ей не повезло. Как раз в эту секунду ее «суженый» скатал свой картон и тоже обернулся.
«Боже ж ты мой!»
Тамара непроизвольно попятилась, споткнулась о пса – опять Крыс не вовремя суетился под ногами – и с размаху села на пятую точку. Не слишком грациозно, прямо скажем.
Первая связная мысль: «Леший! Быстро ж я его… накликала! А куда ЭТОТ делся?»
Но Крыс усиленно вилял хвостом. Тамара боковым зрением отметила это и побледнела.
Попыталась улыбнуться, но губы не слушались, дрожали, и Тамара в панике подумала: «Неужели ОН? Тот, что спас? И я… как обещала… замуж?! – Она громко икнула. – Может, лучше опять в болото? – Тамара бросила нервный взгляд на полынью, черная взвесь до сих пор бурлила и пускала пузыри. Стиснула кулаки и одернула себя: – Глупости! Сто процентов – у него семеро по лавкам. И жена! Тоже под два метра ростом и поперек себя шире…»