– Тогда почему меня так трясёт? И голова раскалывается! Я не столько вчера выпила, чтоб так колбасило!
– Это ломка.
– Что?
– Ломка.
– Какая ломка? – София уставилась на него.
– Отходняк после той дури, под которой вы сладостно кайфовали больше пятнадцати часов.
– В смысле? Я не… О чём вы? – она нервно сжала в замок дрожащие пальцы.
– Это было похоже на золотую пыльцу. Верно? И вы вдохнули порошок…
– Откуда вы знаете? – прошептала София.
– Моя подруга торчит. Периодически закидывается этой волшебной дрянью, – сбоку ей было видно, как под ухоженной бородой катаются желваки. – Несколько лет уже как его постоянная клиентка.
– Подождите, Полянский, – до неё начало доходить. – Вы хотите сказать, что…?
– Да. Между вами ничего не было, – жёстко отчеканил медиум.
– Нет. Подождите. Как это? – в голове лихорадочно метались, путались мысли.
– Считайте, что это приход такой.
– Но я же всё чувствовала! Это было совершенно реально, и… — воскликнула она.
– Нет. Габриэль действительно не прикасался к вам. Его страсть не может не оставлять следов в силу… Ээээ… Кхм… Анатомических и психофизиологических особенностей, – вздохнул Полянский.
– Это вы тоже по опыту своей подруги знаете?
– Да. К сожалению.
— Она же, ну… В смысле, её работа… Наверное, всякое повидала.
— Да, Николь эскортница. Но это не делает её в чём-то хуже и ниже вас по положению. Во многом она более уязвима и слабее, — напряжённо выговорил Полянский.
– Я вовсе не хотела сказать… А что с ней случилось? – похолодела София.
– Глубокие укусы и царапины. Понадобились швы. Гематомы. Трещины в костях. Разрывы… ну вы понимаете…
Он перечислял с фальшивым спокойствием, от которого бежал мороз по коже. София поёжилась, обхватив себя за плечи, её затрясло.
– И вы не расправились с ним? После того, что он сделал?
– Тогда бы Николь осталась без дозы. И без этих травмирующих свиданий. Только с Габриэлем она чувствует себя счастливой. Связь с ним, пожалуй, единственное, что держит её в этом мире. Больше ей жить незачем. Я не могу так поступить с ней.
— Она… Вы не думали, что она нездорова?
— Я не думаю, я знаю, — обречённо покачал он головой.
– Но это же ужасно!
– Все платят за счастье и душевный покой. Только разную цену.
– Как девушка может идти на это?
– А вы бы не хотели снова испытать то же самое, что прошлой ночью? Что готовы отдать, сколько заплатить, чтобы опять уйти с головой в этот сказочный кайф? – Полянский резковато притормозил на светофоре.
– Я?! Да вы что?! Конечно же, нет! – задохнулась она.
– Правда?
Он чуть повернулся к ней, глядя с насмешливой укоризной. Слова замерли у неё на языке. София нервно облизнула сухие губы. Сквозь озноб и жуткую головную боль в спину и поясницу толкнулась тёплая щекотная память, ласково проведя лапками по позвоночнику.
«Да кого ты обманываешь?! Хочу, хочу, хочу! Это было настолько ***! Интересно, эта дурь вызывает химическую зависимость с первого раза?».
София смотрела на мелькающие за окном улицы, машины, людей, спешащих по своим делам. «Никто из них и не догадывается, что совсем близко существует настоящее волшебство!». Ощущение нереальности не оставляло. Будто бы она смотрела видео-вставку в компьютерной игре. Движется ли всё вокруг или нет, и существует ли на самом деле, непонятно...
– А как это работает? – осторожно поинтересовалась она, Полянский хмыкнул, переключил передачу и перестроился в ряду.
– Никаких следов в крови, как если бы вы накануне выпили успокоительного травяного настоя. Окончательно отойдёте в течение суток, из организма всё выведется естественным путём, никакой тяги не будет.
– Значит, оно не вызывает зависимости? – София с облегчением выдохнула.
– В биохимическом смысле – нет. А вот на уровне психики… Сможете ли побороть в себе это влечение?
– Не знаю, – честно покачала она мятыми прядями с золотистыми кончиками, немного помолчала. – Но если не подсаживаются, какой смысл в этом… бизнесе?
– Во-первых, не у всех его зелий такой лайтовый эффект. Во-вторых, как и в любой наркоструктуре – вход рубль, выход – сто.
– То есть для меня это бесплатно только в формате пробника?
– Ну, если коротко и просто, то, думаю – да.
– Зачем это ему?
– Скучно жить среди людей, развлекается, как может… В чём-то я его даже понимаю, часто хочется приукрасить реальность, – он покосился на неё и вздохнул. – Как человек по натуре творческий сказал бы так: эмоции – это краски, а чувства – картина, которую пишешь.