Матросы захохотали.
Дело в том, что, поступая на «Полярную розу», Рикун сделал себе рогатку, предполагая охотиться на чаек.
— Чего смеетесь? — обиделся Рикун. — Я попрошу у старпома ружье.
Не дожидаясь согласия товарищей, он направился к старпому и через несколько секунд уже нес берданку.
— Кто будет стрелять? — оглядел моряков Рикун. — Нужно без промаха — старпом дал только один патрон.
— Кто? Малютин! У него значок «Отличный стрелок», — ухмыльнулся боцман.
— А что — не попаду? — вспыхнул Малютин. — Мне не раз приходилось с братом на охоту ходить.
— Вместо легавой — подранков подбирать, — бросил шпильку боцман.
Матросы захохотали.
Малютин взял берданку, деловито осмотрел ее, щелкнул затвором и вставил патрон. Все делалось уверенно, методически. Было видно, что он знаком с оружием.
— Стрелять бесполезно, — вздохнул Малютин, прикидывая расстояние до зверя. — Очень далеко — можно промахнуться!
— Крой на лед! — предложил Рикун.
— Погоди! — остановил боцман. — Я слышал, морские зайцы идут на музыку. Давайте попросим Реву, чтобы он поиграл.
Рева был судовым коком. Во время войны он потерял семью и, чтобы забыть горе, часто прикладывался к рюмке и играл украинские песни.
Неугомонный Рикун юркнул в камбуз. Рева только что поставил квашню и теперь сидел в заляпанном тестом фартуке и в бывшем когда-то белым колпаке. Взгляд его был устремлен в пустоту.
— Никита Павлович! Никита Павлович! — затормошил кока Рикун. — Поиграйте немного — морской заяц появился. Надо его подманить ближе…
— А хай вин подохнэ, — отвечал Рева, не меняя позы.
— Никита Павлович, ну поиграйте — сало будет.
— Яке тут сало? — махнул рукой Рева. — Чи тут маются свини́! Тут тилько лед да трясця…
— Имеются, Никита Павлович, имеются! Морские! Поиграйте немного, и будет сало.
Рева вытер о фартук руки, снял с гвоздя скрипку со смычком и вышел на палубу.
— Дэ вона, твоя свиня? — спросил он Рикуна, щуря от яркого света глаза. Рикун показал.
— Яке́ це свиня? — возмутился Рева. — Нэ буду граты!
— Никита Павлович, — принялись упрашивать матросы. — Ну немножко, самую малость! Надо его подманить ближе к судну. Сыграйте, Никита Павлович! Вы хорошо играете. Лучше, чем передают по радио.
— От пристали, бисовы диты, — смягчился кок. — Що граты?
— Чего хотите, Никита Павлович.
Рева приложил скрипку к плечу, потрогал струны и заиграл известную украинскую песенку: «И шумэ, и гудэ, дрибный дождик идэ». Но веселая песенка не тронула внимания зверя.
Рева перешел на минорный лад и заиграл «Повий, витро, на Вкраину». Зверь повернул голову, как бы прислушиваясь, откуда лились звуки, и направился к судну. Подплыв к кромке льда, он вылез на льдину, неуклюже переваливаясь, прополз некоторое расстояние и, раскинув ласты, замер на месте.
Малютин уже спустился на лед и, пригнувшись за ропаками, занял удобную позицию для стрельбы. Расстояние между зверем и охотником теперь не превышало десяти метров. Малютин положил берданку на выступ и прицелился в зверя. Рева заиграл громче.
На штурманский мостик поднялись механик, гидрограф, старпом, радист и с интересом следили за поединком на льду.
— Стреляй! — жестикулировали они Малютину. — Стреляй, а то уйдет.
Но Малютин, вместо того чтобы спустить курок, отложил в сторону берданку и оглушительно свистнул. Морской заяц молнией скользнул в воду.
— Мазила! — закричали моряки. — Не мог выстрелить. Столько томил нас.
Однако в душе были рады, что охота кончилась таким образом. Уж очень хороший был зверь.
Довольный своей шуткой, Малютин вскочил на ропак, чтобы отбить чечетку, и замер от неожиданности.
— Ребята! — придя в себя, крикнул он. — Подлодка!
Моряки недоверчиво обернулись. В самом деле, прямо на них двигалось подводное судно.
— Чья это лодка? — тревожно спросил Рикун.
— Чья? — бросил на него уничтожающий взгляд боцман. — Ясно, наша!
— А почему на ней такие буквы?
— Где ты видишь буквы?
— А вон, на борту надстройки. Это… это немецкая лодка!
— Тоже сказал — немецкая, — усмехнулся Арканов, — в Арктику немцы не заберутся, кишка тонка! Тихон Иванович, правда, это наша лодка?
Капитан, приложив к глазам бинокль, рассматривал неожиданно появившееся судно.
Мелькнул звездно-полосатый флаг.
— Это американская лодка, — ответил он и, повернувшись к радисту, тихо добавил: — Запросите Диксон, могут ли в нашем квадрате находиться американские военные суда.