Коковин Евгений
Полярная гвоздика
ЕВГЕНИЙ КОКОВИН
ПОЛЯРНАЯ ГВОЗДИКА
Повесть-путешествие
Живут на нашем Севере Сказки и Легенды, смелые и героические, затейливые и мечтательные, светлые и улыбчивые. Великое множество их, сестриц-волшебниц. Весело и вольготно живут они в теремах резных-узорчатых, в простых крестьянских избах и на сценах сельских клубов, на рыбацких станах, в чумах и на базах оседлости пастухов-оленеводов. И владеют Сказки и Легенды на Севере огромными землями. От древнего города Великого Устюга раскинулись их владения по могучей и раздольной Северной Двине, по медвежьим берегам Беломорья, по неохватным ягельным1 просторам ненецкой тундры до самого Камня-Урала и по далеким заполярным островам до хмурого и сурового батюшки Груманта-Шпицбергена. Много-много сказок и легенд, былин и сказаний на Севере, но никто не знает их больше, чем старый Степан Егорович Поморцев.
1. К ДАЛЕКОМУ ОСТРОВУ
Большой океанский теплоход отправлялся в рейс - к далекому заполярному острову. Палуба теплохода была заполнена пассажирами, а причал - провожающими. Те и другие перекликались, о чем-то напоминали друг другу. Слышались напутствия и пожелания счастливого плавания. Царило то пестрое, веселое, а иногда и чуточку в чем-то тревожное оживление, какое обычно бывает при отплытии большого пассажирского корабля. Старший штурман и боцман были уже на своих местах, на баке - носовой части палубы. Оставались последние минуты прощания с городом. Одним из последних на борт теплохода неторопливо поднялся маленький, но плечистый, бородатый и гривастый старик, похожий на колдуна-лесовика. А еще он чем-то напоминал старого-престарого седого моржа. За плечи старика, словно цирковая обезьянка, цеплялся тощий парусиновый мешок с карманами, обшитыми полосками коричневой кожи. В одной руке пассажир держал старый черный плащ-дождевик, в другой - такую же старую черную шляпу. Хотя старик и походил на колдуна, его никто не испугался, даже маленькие дети, которые были и на теплоходе, и на причале. Наоборот, многие пассажиры старику обрадовались. С теплохода его приветствовали. А молодой капитан судна даже сошел с мостика встречать нового пассажира. В этом большом портовом городе Степан Егорович был старожилом, и все жители хорошо его знали. Да, этого колдуна звали просто - Степан Егорович Поморцев. И был он известен всей стране своими сказками - веселыми, хитроватыми, причудливыми и чуточку растрепанными. Необыкновенные его сказки пронзительно пахли хвоей сосен и елок, растущих на высоких береговых сопках Беломорья. Они искрились кристалликами торосистых полярных льдов. И наполнялись северным шумом - криками белой совы и разбойной чайки-бургомистра, посвистом пуночки, недовольным ревом его заполярного величества белого медведя и завыванием бесноватой и мстительной пурги - хад. А потом в сказке вдруг наступала не то мирная, не то коварная и гибельная тишина штилевого холодного океана и вековечной мерзлоты. Когда-то в давние времена Степан Егорович плавал матросом на больших пароходах, повидал многие дальние чужеземные страны и еще до Октябрьской революции несколько лет жил среди ненцев на заполярном острове Новом, куда сейчас уходил теплоход. Тогда Поморцев был не только моряком, он был художником, полюбив цветные карандаши, краски и глину для лепки еще в детские годы. А в юности он был не только моряком и художником, но и членом революционного кружка в своей морской слободе. Впервые Степан Егорович приехал на остров Новый задолго до революции, скрываясь от жандармов. Знакомый капитан парохода, шедшего в Заполярье, спрятал молодого революционера в своей каюте еще накануне отхода. Сюда жандармы без особого прокурорского указания входить не имели права. Они могли осмотреть трюмы, побывать в кубриках команды, даже заглянуть в пассажирские каюты. Но капитанский мостик и капитанская каюта были местами запретными. Поморцев в том рейсе появился на палубе, когда пароход уже полным ходом шел по Белому морю, держа курс в Ледовитый океан, к острову Новому, и никаких жандармов на судне, конечно, уже не было. Да, это было очень давно, задолго до Октябрьской революции. Тогда и были первые встречи молодого революционера и художника Степана Поморцева с ненцами-островитянами. Тогда он впервые услышал от старых ненцев чудесную легенду об отважном вожде тундровиков Ваули Ненянге, о волшебном цветке полярной гвоздике и о стреле восстания, до сих пор разыскиваемой неуемными одиночками охотниками. Два года прозимовал тогда Поморцев на острове. Он охотился на моржей, тюленей, песцов и записывал от поморов зверобоев и от жителей Заполярья ненцев - затейливые сказки, волшебные легенды и протяжные северные песни. Ненцы любили сказочника, доброго русского человека Поморцева и называли его Тохолкода. Юре, Нинека, что по-русски означает: Учитель, Друг, Старший брат. Он был желанным гостем во всех чумах. Старики ненцы считали за честь посидеть и потолковать с ученым русским у костра, попить чаю, которого у Поморцева всегда было вдоволь. Еще трижды приезжал Поморцев на остров до революции и дважды - после того, как на острове образовался Совет. Все островитяне - от древних стариков до чумазых малышей - были знакомыми и друзьями художника. Он путешествовал по берегам и по тундре - на оленях, на собачьих упряжках и пешком. Он рисовал карандашом и красками тундру, зимой заснеженную, а летом наряженную в неяркое разноцветье ягеля, морошечника, мелкой незабудки, лютика, камнеломки и полярного мака. Он рисовал море, бухты, узкие речушки и высотки, быстрые оленьи упряжки и величественных лебедей на воде и в полете. Ненцы шли к нему за добрым словом и советом, за восьминкой чаю и зарядом пороха и дроби. И никогда они не знали отказа, не слышали от своего друга-юре дурного слова. Таков он был, этот русский человек, умный сказочник-колдун и художник. Маленькая пассажирка Наташа Лазарева, дочь старшего механика теплохода, стояла на палубе у борта. Начались летние каникулы, и проводить их Наташа будет не в городе, не в пионерском лагере, а на заполярном острове. Раньше Наташа часто бывала на судне у отца, много раз провожала его в далекие рейсы, но в море, в Заполярье, девочка отправлялась впервые. Был конец июня. В гости к Лазаревым с юга приезжала тетя, сестра Наташиной матери. Уезжая домой, в Крым, она настойчиво звала племянницу на время каникул к себе в гости. Мать тоже уговаривала Наташу поехать с тетей к Черному морю. Но Наташа, к всеобщему удивлению, наотрез отказалась. Она давно мечтала пойти с отцом в рейс. Она давно хотела побывать в Заполярье, на острове Новый. А сманивал ее туда своими рассказами старинный отцовский друг, метеоролог Алексей Кириллович Осипов. Он многие годы зимовал на острове. Приезжая на Большую землю в отпуск или в командировку, дядя Алеша всегда останавливался у Лазаревых. Мать не хотела отпускать Наташу в Заполярье даже и с отцом: "Ведь там же льды, дикий холод! Ведь там погибли Седов, Русанов, Брусилов, Амундсен!.." Что поделаешь? Мама есть мама! Мама боялась, мама не отпускала, а Наташа настаивала: "Поеду с папой, и никуда больше!" Отец, Петр Иванович, посмеивался над мамой и, обращаясь к дочери, шутливо напевал: "У тебя такой характер, что с тобою не шути! Поехали, доченька! Тебя там ждут! Дядя Алеша ждет, и Илюшка Валей ждет. Хороший мальчишка. Он на острове и родился. А на будущий год мы Илюшку к нам в гости пригласим!" И поездка Наташи была решена. Сейчас Наташа с нетерпением ожидала отплытия теплохода. Матери на причале уже не было. Она ушла раньше отхода, чтобы проводить на железнодорожный вокзал тетю, которая уезжала домой в этот же день. Девочка была в новеньком, настоящем спортивном костюме. Голубой, с белыми каемками на высоком воротнике и на рукавах, костюм был чуточку великоват, но ведь Наташа еще должна была расти. А главное, костюм настоящий, спортивного общества "Водник". И не было этих несносных туфель, а были отличные кеды. В таких кедах можно будет хорошо ходить и по песку и по тундровым болотам. У Наташи две толстенькие косы, заплетенные тоже голубыми лентами. Наташа одно время подумывала: а неплохо бы освободиться от длинных волос, остричься под мальчишку, но мать воспротивилась, и отец поддержал маму. Какая же это девочка, какая это школьница без кос? А глаза у Наташи тоже голубые, глаза северянки. Это хорошо. Вот только нос чуть-чуть вздернут. Но Наташа мирится с этим хотя бы потому, что у отца тоже такой нос, широковатый, и от этого лицо его всегда кажется веселым и добрым. Словом, у Наташи все такое же, как у отца: глаза, и нос, и волосы. И, конечно, такой же характер, о котором мама говорит: "Упрямый. Настойчивый. Беспокойный. Вообще, какой-то такой..." А Наташа считает, что характер у нее обыкновенный и главное - отцовский. Но у папы боевые заслуги. Во время войны он служил на торпедном катере, отличился в боевых действиях против гитлеровцев и награжден двумя боевыми орденами. А совсем недавно за отличную работу на теплоходе, на котором плыла Наташа, папа получил орден Ленина. Что ж, Наташа тоже когда-нибудь отличится, совершит что-нибудь особенное. На теплоходе Наташе уже давно все было знакомо. Она бывала и на капитанском мостике, и в машинном отделении и даже, к ужасу мамы, спускалась в трюмы. Появление сказочника обрадовало и Наташу. Она знала его и часто встречала на улицах своего города. А однажды старый сказочник и художник даже приходил к ним в школу и рассказывал ребятам свои забавные и веселые сказки и чудесные легенды. Когда теплоход отошел от причала, Наташа побежала в каюту, чтобы сообщить отцу о сказочнике. Но Петра Ивановича в каюте не было. При отходе старший механик находился в машинном отделении. Наташа снова поднялась на палубу и увидела Поморцева, окруженного пассажирами. Он что-то рассказывал. Наташа подошла и прислушалась.
2. НЕНЕЦКАЯ ЛЕГЕНДА О РУССКОМ БОГАТЫРЕ
- Есть у ненецкого народа, - негромко и чуть певуче, по-северному, говорил старик Поморцев, - небольшая легенда. ...Когда-то очень давно-предавно хорошо жилось ненцам на своей тундровой земле. Много было оленей. Несметно водились в тундре белый песец и голубой песец, рыжая и чернобурая лисицы и горностай, в море-океане - тюлень, нерпа и морж, рыба всякая. И птицы разной было вдоволь. Посмотрел однажды всемогущий бог Нум с неба на землю и затрясся от гнева. "Негоже так, - в ярости буйной раздумывал Нум. - Негоже, чтобы равная жизнь и на небе и на земле была!" И послал он на землю своих злых духов, приказал им испортить жизнь ненцам. Через год снова посмотрел Нум на землю. Хуже стали жить люди, а все-таки в каждом чуме есть мясо и сало, есть шкуры и одежда. Ненцы даже песни поют. Опять позвал всемогущий бог Нум злых духов, стал их ругать на чем свет стоит: плохо выполнили духи приказ Нума. Попросили злые духи у Нума, у своего повелителя, в помощь себе земных колдунов-шаманов. Согласился Нум, дал им земных шаманов. Спустились злые духи на землю, призвали к себе шаманов, стали совет держать - сообща думать, как сделать ненцев несчастными. Самое страшное придумал самый старый и самый хитрый шаман. Он сказал: - Нужно отнять у людей солнце, и тогда не будет на земле хорошей жизни. Когда солнце спустилось низко-низко, злые духи сняли его с небосвода и отдали шаманам. А шаманы спрятали солнце под самым большим ледником. И стало в тундре совсем темно и холодно. "Будем держать солнце взаперти семь лет, - порешили шаманы. - Сделаем подряд семь полярных ночей. И в темноте тайно будем уводить у ненцев оленей". А одна только полярная ночь длится несколько месяцев. Все холоднее и холоднее становилось в тундре. Озера и реки промерзли до дна. Земля покрылась ледяной корой. Пропал ягель - олений корм. Стали гибнуть от голода олени у ненцев и звери от холода в тундре. Печальной и голодной землей стала тундра. Охотники возвращались из тундры без добычи. И если бы над тундрой не сияла путеводная Нгер-нумгы - Полярная звезда, без нее охотники не нашли бы дорогу к своим чумам и погибли бы. Долго-долго тянулись семь полярных ночей подряд. Шаманы стали еще жаднее и надумали пока оставить солнце под ледником. "Пусть еще семь полярных ночей подряд пройдет, - порешили они. - Мало еще мы отобрали у людей оленей". Из тундры улетели все птицы. Ненцы стали болеть разными болезнями. Многие замерзли, потому что не было оленьих шкур и мехов. Многие умерли с голоду, потому что не было мяса и сала, не было рыбы и морского зверя. Прошло еще семь полярных ночей подряд. Созвал Нум своих злых духов, похвалил за то, что испортили жизнь на земле. Понеслись духи на землю, созвали всех шаманов, стали злую думу думать. "Если освободим солнце, - думали духи и шаманы, - всемогущий Нум опять разгневается, потому что ненцы опять будут жить хорошо. Солнце, еще горячее и светлое, пусть лежит под ледником и остывает". Обрадовались такому решению шаманы: "Последних оленей у ненцев уведем, пока они совсем не станут безоленными. А без оленей в тундре не житье. Олень ненца кормит, олень ненца одевает. Ненцы все перемрут. Останемся мы одни. Тогда и солнце достанем из-под ледника..." Одна за другой проходили полярные ночи. Даже шаманы потеряли им счет. Все так бы и продолжалось. И погибли бы ненцы в своем родном краю. Но однажды в тундре появился русский богатырь. Он пронесся по тундре с такой быстротой, что за его упряжкой не могли угнаться даже самые быстрые ветры. Он собрал всех бедьяков-ненцев и так сказал: - Мы, русские, отказались от своего бога. Мы прогнали всех своих богатеев и попов-шаманов. Если хотите, чтобы не вымер, чтобы продолжался ваш род, берите луки и стрелы, идите в бой против кулаков-многооленщиков и шаманов. Отберите у них ваших оленей. Я вам помогу! Семь дней темных и семь ночей тьма-тьмущих длилась битва бедняков ненцев во главе с русским богатырем против шаманов и злых духов. Стрелы летели подобно пурге. Не выдержали шаманы и духи, разбежались, а многие попали в плен к беднякам. После битвы посмотрел русский богатырь на мертвую тундру, огляделся и далеко-далеко увидел столб пара. - Что это? - спросил он у ненцев. - Мы не знаем, - отвечали ненцы. - Спросим у пленных шаманов. Они все знают. Привели пленных шаманов. Русский богатырь спросил у них, почему пар поднимается над тундрой. - Это под землей костер горит, - отвечали хитрые шаманы. - Там хозяин тундры живет. Не поверил русский богатырь шаманам, пошел туда, где виднелся пар. На пути встретил он горячую реку, что вытекала из-под ледника. Догадался русский богатырь, что обманули его шаманы. Догадался, что здесь спрятано украденное солнце. Ударил он с силой своим острым топором по леднику ледник раскололся. И из трещины выскочил в тундру яркий солнечный лучик. Высвободил богатырь солнце из-подо льда, взошел на самую высокую сопку и с силой метнул солнце в небо. И на великую радость ненцев засияло солнце над тундрой. Засияло пуще, чем прежде, чем при давних предках, засияло ярче и горячее. Растаяли льды и снега. Ожили озера и реки. Вернулись в тундру звери и птицы. Хорошо, свободно, радостно стали жить ненцы, как никогда, ни в какие времена не жили их предки. А русский богатырь взял с собой молодых ненцев и ненок, чтобы учить их в больших городах, чтобы стали они учителями и докторами. Проведав о таких делах, рассердился бог Нум на своих злых духов и в гневе превратил их в пыль и прах. А шаманов разогнал по тундре. Оставил на земле вредить людям одну только злющую старуху хад - пургу. И перестал с тех пор бог Нум смотреть на землю, а сам забрался так далеко и так высоко, что его больше уже никто не увидит. Да и раньше-то ненцы его никогда не видели. А богатыря того русского, как говорят старики ненцы, звали Ленин. И еще говорят, что ненцы в благодарность подарили русскому богатырю волшебный хаерад - цветок. Такова легенда. ...Теперь ежегодно, когда после долгой полярной ночи лучистое, словно вновь рожденное, солнце впервые показывается над горизонтом, заливая снежные просторы радужным светом, все живое оборачивается к нему. Останавливаются в тот момент оленьи и собачьи упряжки, и люди, затаив дыхание, смотрят на солнце, приветствуя его радостными улыбками. Женщины, дети и старики выходят из домов и чумов. Даже собаки, насторожив уши, не спускают глаз с огненного диска. В этот праздничный для всей тундры день ненцы вспоминают сказания и легенды о потерянном и возвращенном солнце. В этот день они особенно ясно сознают, что обновленное солнце пришло к ним вместе с Советской властью. А когда после ослепительного полярного лета-дня солнце опять надолго уходит за горизонт, в уютных домах на базах оседлости у ненцев ярко загораются лампочки Ильича, могучего русского богатыря. ...Между тем теплоход прошел всю реку и вышел в открытое море. Просторное, с одной стороны уже безбрежное, море было спокойно, и солнечные отблески искрились, словно тонули и вновь вспыхивали на его лазурной глади.