— Это там вы так сильно обожгли лицо и руки? — тихо спросил коммандер Свенсон. Он сидел в дальнем уголке кают-компании, не принимая участия в разговоре, но ловя каждое слово очень внимательно. Я потому и попросил его присутствовать при беседе: от его внимания не ускользнуло бы ни единой мелочи.
— Я полагаю, да, сэр.
— Думаю, вы заслужили приглашение в Букингемский дворец, пробормотал Свенсон.
— Да черт с ним, с Букингемским дворцом! — гневно возразил Киннерд. -А что с моим помощником, а? Что с малышом Джимми Грантом? Его тоже пригласят в Букингемский дворец? Боюсь, этот разбойник не сумеет туда явиться... Вы хоть знаете, что он сделал? Когда я вернулся в радиорубку, он все еще сидел там, у основного передатчика, и посылал SOS на нашей обычной частоте. У него вся одежда горела! Я стащил его со стула и крикнул, чтобы он прихватил элементы «Найф» и выскакивал наружу. А сам достал портативную рацию, попавшуюся под руку коробку с элементами «Найф» и выбежал наружу. Я думал, что Грант выскочит следом за мной, я ничего не слышал, я почти оглох от рева пламени и грохота взрывов. Такое не представишь, пока сам не увидишь. Я отбежал подальше, чтобы поставить рацию и элементы в безопасном месте. А потом вернулся. И спросил Нейсби, который все еще приводил в чувство доктора Джолли, выходил ли Джимми Грант. Тот сказал, что нет. Тогда я снова бросился к дверям — это последнее, что я помню.
— Теперь уже я оглушил его, — с угрюмым удовлетворением заметил Джереми. — Сзади... Пришлось.
— Я бы тебя прикончил, если бы не потерял сознание, мрачно отозвался Киннерд. — Но, наверно, ты мне спас жизнь...
— Это уж точно, братишка, — скривился Джереми. — Главное, что я делал в ту ночь, — так это хватал и сшибал с ног людей. Вот хотя бы Нейсби. Он, когда доктор Джолли очнулся, вдруг стал кричать: " А где Фландерс и Брайс?
Где Фландерс и Брайс?". Это те двое, что спали с ним и Хьюсоном в камбузе.
Пока подбежал еще кто-то от жилого дома, пока то да се — наконец мы сообразили, что Фландерса и Брайса уже нет в живых. Так вот он, Нейсби, сломя голову ринулся обратно к камбузу. Сунулся было в дверь, а двери-то уже и не видно, сплошная стена пламени. Я бросился на него, когда он пробегал мимо меня, и сбил его с ног, он свалился и ударился головой об лед... Джереми взглянул на Нейсби. — Прости, Джонни, но ты был тогда не в себе. Нейсби потер бороду и устало улыбнулся.
— Я и сейчас еще не в себе. Но, ей-богу, ты прав...
— Потом подбежал капитан Фолсом вместе с Диком Фостером, который тоже спал в жилом доме, — продолжал Джереми. — Капитан Фолсом сказал, что проверил все огнетушители на базе и все они замерзли. Ему сказали, что Грант не сумел выбраться из радиорубки, так они с Фостером схватили одеяла и как следует полили их водой. Я пытался их остановить, но капитан Фолсом приказал мне не вмешиваться... — Джереми изобразил что-то вроде улыбки. — А уж если капитан Фолсом приказывает человеку не лезть — ничего другого не остается...
Потом они с Фостером обмотали головы мокрыми одеялами и бросились внутрь.
Через пару секунд капитан Фолсом появился снова, таща Гранта. В жизни такого не видел: они горели, как факелы. Не знаю, что случилось с Фостером, но он уже оттуда не вернулся. А тут обвалились крыши дома, где жил майор Холлиуэлл, и у камбуза. Никто бы не смог остаться живым возле этих домов. Кроме того, к этому времени майор Холлиуэлл со своими парнями и Фландерс с Брайсом в столовой уже наверняка погибли. Доктор Джолли говорит, что они не очень страдали — скорее всего, задохнулись еще до того, как до них дошел огонь.
— Ну, хорошо, — медленно проговорил я. — Пожалуй, я получил ясную картину этого страшного события. Значит, к дому майора Холлиуэлла нельзя было подобраться никак?
— Ближе чем на пятнадцать футов подойти бы никому не удалось, резко ответил Нейсби.
— А что произошло потом?
— А потом за дело взялся я, старина, — проговорил Джолли. Конечно, многого я не мог сделать, но все же постарался помочь пострадавшим. Мы подождали, пока пожар немного поутихнет, а когда стало ясно, что цистерны с горючим больше рваться не будут, пробрались в жилой дом, и там я сделал, что мог. Киннерд, несмотря на сильные ожоги, проявил себя как первоклассный помощник. Мы уложили самых тяжелых. Грант был в шоковом состоянии, боюсь, уже тогда он был безнадежен. И... Ну, пожалуй, это все, что мы можем вам рассказать.
— Запасов пищи у вас не было?
— Ничего не было, старина. Греться тоже было нечем, остались только лампы Колмана в трех домиках. Для питья мы ухитрились растопить немного льда. Я велел всем укутаться чем только можно и лечь, чтобы экономить тепло и силы.
— Значит, вам досталось больше всех, обратился я к Киннерду.
— Приходилось расходовать энергию на то, чтобы каждые пару часов передавать сигналы SOS.
— Не только мне, — ответил Киннерд. — Я тут не самый морозоустойчивый.
Доктор Джолли потребовал, чтобы все, кто в состоянии, по очереди передавали эти SOS. Это нетрудно. Позывные передавались автоматически, так что главное было надеть наушники и слушать. Если приходила какая-то депеша, я тут же молнией мчался на метеопост. Вот с оператором в Бодо связался Хьюсон, а с траулером в Баренцевом море — Джереми. Ну, конечно, я тоже этим занимался.
Дежурили еще доктор Джолли и Нейсби, так что не так уж все было плохо.
Хассард тоже включился в дело чуть позднее: первое время после пожара он плохо видел.
— Вы все время были за старшего, доктор Джолли? — спросил я.
— О Господи, нет, конечно! Первые двадцать четыре часа, пока капитан Фолсом находился в шоковом состоянии. А потом он немного опомнился и принял командование на себя. Я же только лекарь, старина. А ходить в начальниках и вообще быть крутым парнем — нет, старина, честно говоря, на такое дело я не гожусь.
— Ну, что ж, могу сказать откровенно: вы действовали чертовски здорово, — я окинул взглядом собравшихся. — Многие из вас обязаны жизнью именно доктору Джолли, который сумел оказать вам быструю и квалифицированную помощь в самой неблагоприятной обстановке... Ну, ладно, это все.
Конечно, вспоминать все это было не слишком приятно. Боюсь, мы так и не сумели толком узнать, как начался пожар, чтобы с этим разобраться, нужна Божия милость, как говорят в таких случаях страховые компании. Что касается вас, Хьюсон, я уверен, что вас никак нельзя обвинить в небрежности и неосторожности и что ваша теория скорее всего верна. Да, цена страшно велика — и тем не менее мы получили урок: никогда не размещать склад горючего ближе чем в сотне ярдов от лагеря.
Беседа закончилась. Джолли заторопился в медпункт, не слишком скрывая радость от того, что ему единственному из медиков удалось остаться целым и невредимым. Впереди его ждала серьезная работа: поменять повязки, осмотреть Бенсона, сделать рентгеноснимок лодыжки Забринского и проверить состояние других больных.
Я отправился в свою каюту, открыл чемодан, достал небольшой бумажник, снова запер чемодан и двинулся в каюту Свенсона. Кстати, он улыбался сейчас куда реже, чем тогда, в Шотландии, когда мы с ним познакомились. Когда я, постучавшись, вошел, он взглянул на меня и сказал безо всяких предисловий: — Если тех двоих, что остались в лагере, можно как-то перенести на корабль, я бы хотел сделать это как можно скорее. Чем скорее мы окажемся в Шотландии, в пределах действия закона, тем легче у меня будет на душе. Я предупреждал, что ваше расследование ни к чему не приведет. Одному Богу известно, когда и на кого из нас будет совершено еще одно нападение.
Господи, да вы сами подумайте, Карпентер: среди нас разгуливает убийца!
— У меня есть три возражения, заметил я. — Во-первых, никому больше нападение не грозит, это почти наверняка. Во-вторых, закону, как вы его назвали, этим делом заниматься не позволят. И в-третьих, сегодняшняя встреча кое-какую пользу все же принесла. Трех человек можно исключить из числа подозреваемых.