Этот случай выпал не раньше апреля. В течение нескольких месяцев я неустанно выходила к иве, то еще больше поникшей, то запорошенной пушистым снегом. Но он появился лишь через полгода, когда снег совсем растаял, а стройные зеленые ростки уже начали пробиваться. На этот раз наш разговор был гораздо длинней предыдущего. Я с гордостью сказала, что от корки до корки прочитала «Мэри Поппинс» и что написала рассказ о бездомном щенке. Мальчик хвалил меня и ласково смотрел своим взглядом цвета первых опавших листьев. Больше в школьный двор он никогда не приходил.
***
Когда мне было 14, я переживала не самый простой период в жизни. Кажется, именно тогда меня еще больше не понимали и принимали за кого-то другого. Все-таки средняя школа – не самое лучшее место для подростка-мизантропа. Это время, когда люди вокруг тебя строят свои личные жизни, а ты являешься лишь сторонним наблюдателем. Для большинства я была странной девочкой, которая постоянно что-то черкала в своих тетрадях. Пожалуй, это все, что они обо мне знали. Помню, каждая из тетрадок была похожа на калейдоскоп буйных хаотичных заметок из неожиданно нагрянувших мыслей. Чего только там не было: и незаконченных сказок о принцах, и битв с гигантскими кентаврами, и фантастических рассказов о машине времени. Жаль, что ни одна из заметок не была написанной до конца. Меня постоянно мучал какой-то необъяснимый страх. И я никак не могла в одиночку с ним справиться. В памяти время от времени всплывали слова мальчика из школьного двора о том, что это сложно, но что вся Вселенная может быть у моих ног. Однако одних воспоминаний было недостаточно. Я использовала их как обезболивающее, а когда оно переставало действовать, снова погружалась в леденящую пучину неизвестности.
В какой-то момент прогуливать уроки вошло в привычку. Как-то я решила не идти на физику, и по воле судьбы именно в тот день меня поймали. Это был высокий мужчина в темных брюках и рубашке молочного цвета, которого я приняла за нового учителя. Волосы у него были каштановыми, коротко постриженными. Я поймала себя на мысли, что он вполне сошел бы за привлекательного мужчину, если бы не нелепые очки на пол-лица. Сердце бешено колотилось от мысли о наказании, а я как загипнотизированная смотрела на эти дурацкие очки. Наконец мужчина приблизился и встал на расстоянии вытянутой руки. Меня сверлила пара пытливых глаз. Они были необыкновенного желтоватого цвета. Складывалось ощущение, что он надел такие нелепые очки, только чтобы скрыть свои глаза – другого объяснения не могло быть.
Я нервно сглотнула.
– Почему ты не на уроке? – голос мужчины оказался молодым, хоть на вид ему можно было дать все 40.
Не выдержав назойливого взгляда, я отвела глаза в сторону.
– Или у тебя есть занятие поинтересней? – едва заметная озорная нотка в голосе придала мне смелости, и я смогла вновь посмотреть на него.
– Да.
– И что же это? – он покосился на толстый серебристый блокнот, который я прижимала к груди.
– Это… я здесь пишу, – голос предательски запищал, а щеки покрылись легким румянцем.
– Прочитаешь что-нибудь?
Я с удивлением уставилась на учителя, ожидая, какую угодно хлесткую фразу, но только не эту. Он протянул руку и легким движением отнял блокнот.
Следующие несколько минут, что он читал мои записи, прошли, словно в летаргическом сне. Я была не в школе, а где-то в другом мире, наверное, это и есть астрал, про который говорят люди. Бренное тело осталось рядом с телом учителя, а душа отправилась в далекое путешествие по неизведанной Вселенной. Мне хотелось верить, что наши души были там вместе.
Потом сквозь невесомую ткань моих мыслей, начали пробиваться еле слышные слова. Это говорил учитель. Его слова звучали уверенно, в них чувствовался толк и неопровержимость. За это короткое время он смог столько всего мне рассказать – от зарождения литературы до построения сюжетных линий, о важности второстепенных героев вплоть до того, что лишь мне решать, какой будет книга. На тот момент эти слова казались космически важными, и я пропускала через себя каждую букву, не упуская ни малейшей детали.
Когда учитель закончил, он тепло взглянул на меня. И опять я испытала то самое чувство, как это было несколько лет назад там, в школьном дворе. Пара янтарных глаз посмотрела на часы; учитель замешкался и сказал, что уже пора.
– Но как…? – не успела я задать вопрос, как его удаляющаяся тень замелькала в коридоре. В отличие от мальчика учитель не появился через полгода. На этот раз он заставил меня больше ждать.