Но на любовь Юты хочется надеяться всем сердцем, поэтому она слепо верит. Верит и верит ему без конца. И ждёт чего-то от него в ответ кроме этих наркотиков, но он продолжает не замечать её пылких чувств к нему. Ханыль пытается понимать его — он очень занят, а ещё его отец вечно звонит ему и просит прийти помочь. Её Юта очень занят, поэтому они и не проводят так много времени вместе; поэтому он часто молчит и не замечает её.
Когда они сидят у него дома на подвальном этаже, где расположены мягкие пуфики, проектор и комнатные растения, то приходит Джено. Он приглушает немного свет и садится рядом с Ханыль.
— Исыль не придёт? — Им специально игнорирует вопрос, уткнувшись в телефон, чтобы вновь не выслушивать пустые разговоры Ли. Он усмехается и берёт в руки ноутбук, чтобы поставить другой фильм.
Голова Ханыль адски болит, но она всё равно старается сесть ближе к Юте. Он отдёргивает руку и поднимается наверх, крикнув напоследок: «Папа позвал». Им словно теряется в реальности и проваливается в бездну. Внезапная боль сковывает её, она не может вздохнуть полной грудью.
Вместе с нескончаемой ноющей мукой в голове Ханыль ощущает пробирающийся холод.
Она снова ждёт Юту. Им знает — он придёт, он ведь должен. Парень обещал, что поможет ей и побудет сегодня рядом. Но сейчас место справа от неё пустует, и ей становится так одиноко и плохо.
Ли занят поиском хорошего фильма, а девушке на это всё равно. Какая разница, что смотреть. Ханыль хочет быть рядом с Накамото, а он, как на зло, снова ушёл к отцу, чтобы помочь ему с работой. Когда агония сходит на ноль, то Им открывает глаза и видит чужую кофту на себе. Бежевая шерстяная — не Юты, она принадлежит Бэ. И запах его — горький едкий запах табака, который он вроде как ненавидит, но отказаться от сигарет было выше его сил, с кислым привкусом лимона. Дурманяще прекрасно.
Она оглядывается вокруг и замечает ещё нескольких парней, которые подошли. Рядом с Джено сидят Сонун с Джэхваном, которые точно также уткнулись в ноутбук и внимательно ищут фильм. У столика с напитками стоит Ренчжун, который присоединился к их кампании совсем недавно. Он переехал из Китая. Юта представил его, как сына одного из друзей отца.
А у входа стоит Джинён и разговаривает с кем-то по телефону, не смотря в сторону друзей.
Он хмурится и поджимает губы. Эти признаки явно выказывают его недовольство, может, он даже взбешён чем-то. Ханыль решает, что может узнать об этом попозже, когда они останутся наедине. Но и это тоже может не сработать. Вряд ли Бэ что-нибудь расскажет. Он вообще очень часто молчит в шумной компании.
Если придёт ещё и Донхёк, то тишины не видать совсем. И тогда Бэ вообще закроется.
Бэ подходит к пуфикам и садится рядом с Ханыль, как и всегда.
— Что случилось? — девушка решает спросить сейчас. Может, сжалится и расскажет всё. Джинён не смотрит на неё и продолжает молчать.
— Выбрал! — наконец, радостно кричит Ли. — Как насчёт «28 недель спустя»?
— Фу, зомби, — подаёт голос Уджин и кривит лицо.
— А что, боишься? — с издёвкой произносит Сонун и смеётся.
— Ещё чего! Включай.
Ханыль только согласно кивает, хоть и не особо любит все эти фильмы, связанные с апокалипсисом. Она тут же берёт в руки телефон и начинает смотреть новости на фэйсбуке. Хотя ладно, кого Ханыль пытается обмануть. Им очень сильно боится таких фильмов.
— Я против. Будем смотреть другой фильм, — Джинён отбирает у парней ноутбук и выключает фильм».
***
Сонхва смотрит на Ханыль долго и пристально, прежде чем полностью утвердиться в том, что она не врёт. Тишина плавится в комнате, прилипает плотным слоем к коже, и всё тело пропитывается ею. Им жмёт свои руки, потому что не знает, как ей себя сейчас вести. Скрывать это до конца своих дней было бы и вправду слишком тяжело — когда-нибудь она бы не выдержала и сдалась. И даже она сама не знает, на что была бы способна.
Это становилось с каждым днём всё обременительнее. Оно тяготило девушку на протяжении долгих лет, не давало сдвинуться с места и оставаться в своей невидимой клетке. Вспоминать об этом было похоже на бесконечный запутанный лабиринт — стены высотой метров три, каменные, от них веет холодом; небо застилают тучи темнее предыдущих; ветер свистит над головой.
Чхве зовёт Сехуна и встаёт со стула. Она ходит от одного угла к другому, от безысходности смотрит на дверь, потом скрещивает руки на груди и снова меряет комнату маленькими шагами. Ханыль продолжает молчать, и как хорошо, что заходит О и с шумом плюхается на стул.
— Помнишь, как попала сюда? — задаёт вопрос парень и подпирает подбородок ладонью. Ханыль жмурится и сводит брови к переносице, но в голове не мелькает ни одна картинка кроме её ног и мягкого как пуховое одеяло, сладкого как мёд голоса, который шепчет ей и словно окутывает в свой омут. Кому Ханыль может доверять?
— Нет… Ничего не помню, — отвечает Им спустя пару минут молчания. Сехун понятливо кивает, словно уже ожидал подобного ответа. Собственно, непонятно почему спрашивал-то тогда. О скрещивает свои руки и кладёт их на стол, а потом с важным видом прокашливается и намекает взглядом своей девушке присесть рядом.
— Сегодня ты должна отдохнуть дома, а завтра выйдешь на работу, — спокойно и со всей серьёзностью ответил О. Чхве соскочила со стула и уже хотела начать возмущаться, но остановилась, когда Сехун пронзил её строгим взглядом. — Ничего плохого не случилось. Я просто не мог тебя удержать на руках. Ты всё время падала и пыталась убежать, а я не рассчитывал силу, когда держал тебя. Соответственно, отсюда и синяки на твоём теле. Тебе не должно быть стыдно за случившееся. Время всё равно вспять не повернёшь, так что отдыхай со спокойной душой и возвращайся к работе, так быстрее забудешь о неприятностях.
Ханыль пребывала в лёгком шоке от такого строгого тона парня и в тоже время такой поддержки с его стороны. Его слова плотно засели в голове, отчего Им задумалась и после кивнула.
Когда Им уже обулась и накинула на плечи пальто, то к ней выбежала Чхве. Подруга крепко заключает её в свои объятия и тихонечко всхлипывает. Ханыль утешительно стучит по спине Сонхве и старается улыбнуться как можно искреннее. Это необходимо увидеть Чхве, чтобы она поняла, что с Им всё в порядке.
И ведь Сехун прав — время всё равно вспять не повернёшь. Так что остаётся только отдыхать со спокойной душой и попытаться сделать шаг вперёд. Пусть он будет неуклюжим, неуверенным и Ханыль в итоге споткнётся — это всё часть пути, который приведёт её к конечной остановке. К её великому счастью.
Ханыль делает шаг за порог квартиры, потом шаг за пределы жилого дома. С каждым пройденным ей становится легче идти, словно ветер сам её несёт. Им хочет забыть невзгоды; но всё ограничивается тем, что её испорченное настроение испаряется, и улыбка сама зацветает на лице. Встречные люди подозрительно косятся на неё и стараются обходить стороной, потому что считают, что невозможно идти такой счастливой по улице, если только человек не псих.
Девушка заходит домой и проводит пальцем по тумбе у входа. Растирая грязь между пальцами, она качает головой и немного осуждает саму себя за то, что забыла про уборку. Сехун настаивал на хорошем отдыхе, но у Ханыль даже кожа начинает раздражаться от количества грязи и пыли в доме, поэтому она переодевается и направляется в ванную.
На следующий день Ханыль встаёт рано утром и принимает контрастный душ. Он освежает и бодрит в такую рань, и Им словно перерождается новым человеком. Она в каждом глотке чёрного чая чувствует прилив сил. С каждым разом, когда ветка стучится о окно, девушка ощущает жизнь внутри себя. Телевизор включается по щелчку на пульте и гостиную комнату заполняет шум.
Девушка лениво переключает каналы, пока не останавливается на новостном. Телеведущая отрывается от своих бумаг и начинает монотонно оглашать срочные новости, что произошли за последние несколько часов. Сначала всё было вполне обычно, но потом девушка зацепилась за отдельные фразы, которые выбили её из колеи.