В его глазах такая невозможная боль, что Минхёну страшно смотреть. Он не может поднять свои глаза и взглянуть на мальчишку, что истошно кричит и падает на колени без сил, когда слышит громкий стук судьи.
— Адвокат Хван! Адвокат Хван, прошу Вас, помогите! Скажите им правду!
Хван встаёт на трясущихся ногах со стула и закрывает папку, на которой чёрным маркером было выписано «Дело №389. Ли Марк». Минхёна начинает тошнить. Он медленно прикрывает веки и сжимает толстую папку в своих руках, сдерживая слёзы. Адвокату казалось, что он слышит все мысли Марка, и от этого становилось ещё паршивее.
— Ты ведь обещал мне, Минхён! Ты обещал, что я буду жить на свободе! Что я буду счастлив! Минхён!
Марка вывели из зала суда. Вскоре и все остальные разошлись, явно находящиеся под огромным впечатлением. В зале наступила гробовая тишина, но в голове продолжали крутиться крики мальчишки, которого Минхён хотел спрятать от всего мира и дать ему шанс узнать мир, как нечто прекрасное и самое лучшее.
Но он трусливо смотрит в пол и не решается сдвинуться с места. Минхён сдерживает слёзы, которые просятся наружу. Собрав все свои вещи и уже намереваясь покинуть это ненавистное помещение, к нему подходит прокурор Мун.
— Молодец, Минхён. Ты отлично справился!
Хван кивает и быстро выходит из здания. Только оказавшись в стенах своей квартиры, Минхён выпускает слёзы наружу и опрокидывает журнальный столик. Стеклянная поверхность рассыпалась на осколки и деревянные ножки закатились за диван, стоящий у стены. Хван сносит книги и свои пособия с полок. Его изнутри пробивает дрожь и это ощущение собственного отвращения к себе.
Он сидел на диване посреди хаоса и получил сообщение на телефон, которые оповестило о том, что ему на счёт поступило пять миллионов вон с заметкой: «От господина Бэ. Юн Джисон позвонит тебе на неделе».
— Прости меня, Минхён.
И тогда ему было совершенно непонятно, к кому тогда обращался парень. К Марку, чья жизнь сегодня окончательно сломалась. Или к себе из прошлого, которого он навсегда запер далеко в подсознании с его глупыми мечтами и страстью к работе.
— Прости, Минхён. Прости…
— Просто я боюсь, что Сонхва меня разлюбила… У нас сейчас большие проблемы в отношениях. Прости, что говорю тебе об этом, но больше, если честно, некому.
Минхён отвлекается и немного подпрыгивает на месте. Переживания О вырвали его из ловушки прошлого и вернули в реальность, в которой он уже совсем другой. Он сегодняшний обещал себе ни о чём не сожалеть. Что сделано, то сделано.
Сехун рассказывал о своей проблеме, а Хвану, если честно, хотелось умереть в данный момент. Ему было так чертовски плохо. О напоминал Минхёну больше не его, а того самого наивного мальчишку, который до всего случившегося любил жизнь так, как никто, кого Хван когда-либо знал. Он любил её слепо и сильно, отдавая все крупинки своей души.
— Раз разговоры бесполезны, то вы так никогда ни к чему и не придёте. Вам обоим будет лучше расстаться.
О устало вздыхает и трёт лицо рукой.
Минхён хочет умереть. Умереть, чтобы больше не вспоминать о Марке. Умереть, чтобы больше не мучаться. Умереть, потому что так ему будет легче, чем постоянно доводить себя мыслями о мальчишке, чью жизнь он погубил своей трусостью. И если Ли ещё жив, то Минхён готов отдать свою жизнь на то, чтобы он тоже забыл о боли.
Минхён хочет умереть также сильно, как Марк хочет свободы даже спустя пять лет заключения в тюрьме.
Сехун провожает Минхёна до дома и благодарит за советы, а сам говорит таксисту новый адрес, где его уже наверняка ждёт Сонхва. Хван прав — пора поставить в этом точку, а не постоянно пририсовывать ей своеобразный хвостик. Нужно закончить это. И либо сегодня, либо он снова будет откладывать это «на завтра».
Когда он стоял у лифта, то ем позвонила Ханыль. Он мигом взял трубку, но услышал совсем не свою подругу, а пьяные крики Сонхвы, которая, видимо, совсем и не подозревала, что Сехун всё слышит.
— Не все могут жить так, как это делаешь ты. Может, мне нравится такая жизнь! Как ты смеешь меня осуждать?
— Тогда почему ты осуждаешь меня? Что я делаю не так, что ты так взъелась?
Сехун сбрасывает звонок и быстро забегает в лифт, нажимая на нужный этаж. Девушки ссорились не так часто, но если такое и случалось, то они очень долго друг с другом не разговаривали. Примирить их было очень тяжело, но возможно.
Но по взгляду Ханыль, которая встретила его на кухне, О мог поклясться, что это была последняя их встреча. Сехун почему-то подумал, что Им больше не захочет видеть никого из них. Что же такого между ними произошло, что девушка смотрит на подругу таким ненавистным и в то же время неверующим взглядом.
И так, словно они друг другу чужие люди.
Ханыль уходит, хлопая дверью, а Сехун не бежит за ней, потому что Сонхва зовёт его обратно. Если он побежит за Им, то только всё испортит и сделает хуже. В таких случаях лучше промолчать и дать всем остыть.
Парень заходит в комнату и укрывает девушку одеялом, не давая ей встать с кровати.
— Эта… Эта чёртова убийца пусть больше никогда не появляется в моём доме!
Сехун болезненно прикрывает глаза и наклоняется к девушке. Он молчит на то, что она назвала квартиру, принадлежащую О, своей. Вместо слов и криков он просто прижимается губами к её и сидит в таком положении некоторое время. Сонхва отвечает на поцелуй и крепко обнимает парня за шею.
О целует девушку и чувствует горячую влагу на своих щеках. Так стыдно признаваться в том, что он плачет из-за Чхве, но нельзя этого отрицать. Сехун пообещал себе закончить всё сегодня, и превращает этот поцелуй в свой последний подарок ей. Воспринимает это как своеобразное прощание со своей любимой девушкой, со своим прошлым, что с ней связано. С тем Сехуном, который любил Сонхву с полной отдачей. Который сейчас чувствует вместо любви фантомную боль где-то в области груди.
Сехун укладывает Сонхву спать, а сам стоит у раскрытого окна и курит. Звёзды этой ночью не видно. Только туманное небо и тусклую луну над мегаполисом. О качает головой и сдавленно шепчет самому себе под нос, что делает всё правильно. Даже звёзды этой ночью не в силах успокоить трещащее по швам сердце. И парень воспринимает это как знак того, что всё идёт в правильном направлении.
Так, как и должно быть.
***
До дня свадебной церемонии осталось три недели и четыре дня ровно.
Джинхо вынуждена ходить с матерью по магазинам и выбирать два платья. Одно нужно будет для официальной церемонии, а второе — для того, чтобы девушке было удобно и легко на протяжении всего вечера. Так распорядился Чанёль, и никто из семьи не стал ему перечить. Парень вернулся в семью, однако возвращаться в дом было выше его сил.
Отец в начале недели вызвал сына в свой кабинет, и Чанёль, сразу поняв, о чём пойдёт речь, вызвал своего адвоката. Пак не ошибся — отец хотел, что сын подписал какие-то странные бумаги. Из всего прочитанного парень не понимал ничего, только отдельные слова, которые не складывались в цельную картину.
— Речь идёт об акциях Чанёля. У Вас нет прав, господин Пак, распоряжаться тем, что принадлежит Вашему сыну ещё с рождения.
Чанёль был спокоен. Однозначно. В этом деле, в их разговоре сейчас, нет ничего страшного. Пак не боится потерять эти акции, лишиться денег, принадлежащих ему с детства, семьи, от которой был готов лично отказаться ещё раз. Сейчас его голова забита только тем, как подобрать удобное время для развода с Джинхо.
Сейчас она уехала выбирать платье для церемонии, а потом поедет в салон, чтобы договариваться о различных процедурах, до которых Паку нет никакого дела. Он не смог отказаться от свадьбы, потому что Уджин, тайно обрадовавшийся возвращению старшего брата, предоставил ему список возможных кандидатов в мужья после Чанёля. И самому парню стало тошно, что уж говорить о чувствах молодой девушки.