Поэтому он смирился. Как и раньше, решил поступить чисто по-человечески.
— Я знаю. Если он подпишет эти бумаги, то я не стану настаивать на том, чтобы у него отобрали акции на основании отсутствия его в семейном регистре.
Чанёль опешил от сказанного собственного отца и перевёл на него недоуменный взгляд. Паку не верилось в услышанное, потому что он знает, что родитель не имел права его оттуда удалять. Даже если бы Чанёль и умер, он остался бы там навсегда, как старший сын.
— Ты был несовершеннолетний. Я, как твой единственный живой родитель и опекун, отказался от тебя. Ты сбежал из дома, не поступил в университет, всячески оскорблял мою вторую жену — ты думал, я тебя оставлю после всего этого? Пока тебе не исполнилось двадцати одного года, я был вправе решать всё за тебя. И я сделал выбор.
Пак отворачивается и поджимает губы. Он в ярости, но показывать это было выше его гордости. Парень тяжело дышит, стараясь отключиться от мира и не слышать больше ничего.
Ни матери, ни отца, ни опекуна — никого.
— Официально, ты теперь сирота. И акции твои заморожены. Так что брак с тупоголовой Джинхо — моё тебе условие. Ты возвращаешься в семью, а я вписываю тебя обратно в регистр. Все акции твои, и ты будешь работать на компанию. На наш семейный бизнес, как я и просил тебя несколько лет назад. Я всего лишь хочу вернуть тебя домой, Чанёль… Мне с этого никакой существенной выгоды. Только ты.
— А если я не хочу работать, не хочу возвращаться в семью, и мне не нужны твои акции? Забирай их! У меня достаточно денег и без тебя, — Чанёль вскакивает со стула и подходит к двери. Он нажал на ручку и потянул её на себя, но не успел выйти — отец его окликнул.
— Когда у тебя ничего не останется, только семья будет на твоей стороне. Я подожду, пока ты придёшь ко мне сам.
========== 8 ==========
Тэхён стоит рядом с адвокатом убитого и трусливо смотрит на чёрный кафель. Он впервые за десять лет не мог представить того, что когда-нибудь струсит перед своим заданием. Такое было только в начале, когда парень стал убивать не под действием адреналина и пылающей ярости, а ради денег. И потому что он сам выбрал этот путь, а чужая смерть не была для него чем-то ценным.
Чунмён был мерзким, а назвать его человеком даже не поворачивался язык. Но Тэхён не мог выбросить из своей головы, что именно из-за этого человека и лишиться всего Джинён. Что из-за такого гнилого существа прервётся вся его жизнь на свободе. Теперь он будет навечно заперт в четырёх стенах тюремной камеры.
Ким и свою-то жизнь не особо ценил. В ней кроме грязных денег, выдуманных иллюзий и Джинёна ничего не было. А сейчас, когда рядом с ним стоит дрожащий Хосок и сжимает в руке свой портфель с ценными бумагами, за которые Бэ отдал свою свободу, он понимает, что теряет одно за другим.
С отсутствием в жизни Бэ парень осознает медленно, но верно, что иллюзиями жить уже больше нельзя, иначе точно с ума сойдёшь. Свихнёшься окончательно и после никому не будешь нужен. В лучшем случае тебя запихнут из жалости в психиатрическую больницу, а в худшем — бросят на улице и оставят так умирать. Без денег, без еды и воды, без шанса на спасение.
Тэхён больше не видел смысла в своей жизни, когда план Джинёна осуществится. Как только он выполнит все его указания, то что тогда у него останется? К чему он будет идти, к чему стремиться?
Когда Ким понимает, что он не живёт, а просто существует, то хочет распластаться на полу своей квартиры и напиться до потери сознания, чтобы потом не очнуться утром. У него и раньше были мысли о том, что было бы куда лучше просто исчезнуть и не возвращаться в этот проклятый Сеул. Но Тэхён быстро приходит в себя и, поразмыслив уже на холодный разум, понимает, что в Корее у него больше шансов хотя бы на простое выживание.
Да, он теряет близкого друга, но он ведь всё ещё может его навещать в тюрьме по возможности. Он может найти выход своей любви в чём-то или в ком-то другом, а не в одной Джинхо, которая скоро выходит замуж. Да, он всё ещё может работать и скрашивать своё бесполезное существование яркими огнями в клубах, в которых любил проводить время последний год.
Тэхён всё ещё может делать вид, что он счастлив и жив, пока люди, которых он любит, в относительной безопасности. Нужно убить в себе эту черту — идти на поводу у своих чувств к друзьям, чтобы потом самому не было больно. Если они этого хотят и им так будет лучше, Ким больше не станет беспокоиться.
Если Джинён решил повторить события одиннадцатилетней давности, то Тэхён ему мешать не станет. Он поможет ему всем, чем сможет.
Чонгук выходит к своим гостям и, устало вздохнув, плюхнулся на диван. Парень поочередно разглядывал парней, которые сидят напротив. Неизвестный ему Хосок, ранее представленный личным секретарём перед встречей, боязливо жался в угол огромного дивана и лишь изредка поднимал взгляд на того, кто сидит рядом с ним, словно ища в нём защиты от пугающего хозяина дома.
Тэхён, как только в помещение зашёл Чон, держался уверенно. Ким научился брать себя в руки и не позволять другим увидеть другую его сторону. Вот и сейчас так получилось с Чонгуком. Парень не допустит того, чтобы этот самовлюблённый гад лез к нему в душу. О Чон был именно таким — прогнившим от кончиков пальцев до самой глубокой струны души. Ким был наслышан о нём от главы — Намджуна, когда они более менее сблизились. И ни одного хорошего не слышал, кроме «охренеть, как красив».
— Чем могу помочь, господин Ким? — Чонгук знал, что обращаться нужно только к нему.
Да и если просто взглянуть на эту несчастную парочку, то можно сразу понять, что из адвоката не вытянешь и слова. Он весь дрожит, словно осиновый лист и кусает губы до крови от страха. Жалкое зрелище.
Чон не спеша оглядывает Тэхёна любопытным взглядом и ухмыляется, положив ногу на ногу и скрестив руки на груди. Догадаться о причине их прихода было легко, особенно учитывая последние новости о задержании третьего сына «Bae Group». Чонгук был хорошо знаком с Бэ и часто пересекался с ним на переговорах вместе с Ютой. И привлекал Джинён намного больше, чем тот же излишне разговорчивый и раздражающий своей наглостью японец.
Накамото часто вёл себя так, словно все ему чем-то были обязаны. А сам в итоге не ударял палец о палец ради дела, что несказанно и раздражало Чона, но пока между ними был союз и хоть какая-то выгода для парня — он молчал. Терпеливо ждал момента, когда ему удастся раздавить этого парня и подмять его под себя.
Чонгуку до дрожи в руках нравилось овладевать людьми, контролировать всю их жизнь, дёргать за ниточки и управлять всеми действиями. Уничтожать их изнутри и докапываться до самого болезненного воспоминания, чтобы давить на эту рану и пользоваться человеком так, как захочется. Нравилось чувствовать власть над существами низшими и слабыми, а таковыми он считал всех подряд, даже не разбираясь.
Уважения с его стороны заслужить было тяжело, а вот потерять — в одну секунду. Сам Чон не любил долго церемониться. Одно лишнее движение, одно оскорбительное слово — и тот тут же получает пулю меж глаз.
Чон видел людей насквозь, поэтому и мелкая дрожь Кима не ускользнула от него. Кабинет был полностью пропитан страхом и неуверенностью, и Чонгук только млел от этого. От того, какими делает людьми.
— Джинён попросил передать Вам кое-какие бумаги. Сказал, что Вам они понравятся. И он надеется, что Вы примете правильное и выгодное для себя предложение. В нашу пользу.
Голос Тэхёна был твёрдым и уверенным — он окончательно собрал свои силы. Чонгук удивлённо вскинул брови и усмехнулся, тут же протягивая нетерпеливо свою руку, чтобы изучить содержимое. Ким щёлкнул пальцами, отчего Хосок подскочил на диване и выронил портфель, чем разрезал наступившую напряжённую тишину. Ким тяжело вздохнул и, грубо толкнув подорвавшегося поднимать портфель Хосока обратно к спинке дивана, подхватил предмет в свои руки.
Он долго копошился среди множества непонятных ему файлов, быстро пробегаясь глазами по каждому и пытаясь отыскать один тот нужный, в котором хранилась их сделка с Чонгуком. Которая, при успешном заключении с хозяином дома, обеспечит им беспроигрышный вариант против Юты. Который определит ход игры, задаст её настроение, а после исчезнет до определённого момента.