До момента, когда Чонгук разобьёт Юту и перевернёт в этой игре всё. И Тэхён хочет ему доверять, потому что верит Бэ, но не может себе этого позволить. Потому что он давно разучился пускать чужих людей в свою жизнь, когда каждый из них разбивал парня на крупицы. Никто, кроме Джинёна, не мог заслужить его веры.
Не мог Ким открыться кому-то вновь, когда даже Бэ так сухо бросил его.
Найдя нужный файл, Тэхён облегченно выдыхает и отдаёт их Чонгуку, который явно уже устал ждать, пока эти двое разберутся с беспорядком в портфеле. Как только бумаги оказываются в крепких больших ладонях парня, то файл летит на сияющий чистотой пол, а бумаги неприятно скрипят друг о друга.
— Мне дать ответ уже сегодня? — усмешка и усталый вздох от Чона, на которые Тэхён только победно улыбается и задаёт встречный вопрос.
— Вам будет достаточно одного часа для изучения?
Чонгук согласно кивает и надевает очки, отобрав у помощника заготовленный ранее карандаш. Хватит и получаса, чтобы воспроизвести всё напечатанное в своей голове и насладиться выдуманным кадром истекающего собственной кровью японца от пули, которую в него пустил сам Чон.
***
Сонхва поставила на стол новую бутылку припрятанного виски, небрежно смахнув со стола пустые с пивом. Ханыль закрыла лицо руками и пыталась отдышаться, но Чхве всё не унималась. Она только для вида пригласила Им поговорить о её проблемах, а сама думала о том, что это будет отличным поводом напиться до отключи.
— Этот придурок Сехун пусть валит ко всем чертям! Сегодня был такой важный день, а он сказал, что задержится на работе! Ты ведь прекрасно знаешь, чем обычно заканчивается всё. Он точно сейчас с девушкой какой-нибудь развлекается. Да чтоб у него всё…
— Сонхва! Ты ведь не знаешь точно, изменяет он тебе или нет, — Ханыль вовремя остановила подругу. Чхве недовольно покосилась на девушку, помолчала минуты две, а потом снова продолжила жаловаться на своего парня, как ни в чём не бывало.
Ещё спустя час Им еле успевала доставать салфетки и подавать их подруге. Сонхва пьяно вытирала слёзы и выбрасывала использованные платки на пол, явно не заботясь о том, что потом это нужно будет убирать. Ведь великодушный Сехуе ей во всём поможет — и прибраться дома, и приготовить еду, и сходить за покупками, и выбрать наряд про прогулки.
— Ты мне когда-то сказала, что я буду сама виновата, если Минхён начнёт гулять, — проговорила Ханыль, совсем не подумав. Она просто сказала то, что крутилось ещё с того момента, как Чхве завела эту неприятную тему.
Ханыль не нравилось обсуждать лучшего друга, пусть хоть и косвенно с её стороны. Им слушала и ничего не отрицала, а значит — молча соглашается со всем сказанным. Им боязливо подняла взгляд на подругу, и её внутри всю передёрнуло. Сонхва резко замерла после реплики и сверкнула глазами. Чхве посмотрела на подругу из-под чёлки и нахмурилась. Им тут же поспешила извиниться, но подруга перебила её и, самодовольно улыбнувшись, ответила:
— Думаешь, я такая же неудачница, как и ты? Думаешь, я не умею обращаться со своими парнями должным образом?
Ханыль словно бросили в бассейн с ледяной водой, а до этого хорошенько так стукнули чем-то тяжёлым по голове, и кровь из раны распиливаете на водной глади своеобразными узорами. Им застыла и выжидающе смотрела на подругу, но Сонхва, удовлетворённая реакцией подруги, открыла бутылку с алкоголем и торопливо отпила прямо из горлышка так, что в уголках рта стекала жидкость.
Сонхва знает, что Им всегда предпочитает молчать, когда подруги ссорятся между собой, поэтому совсем не боится её ответной реакции. Ханыль всегда была той, которая закрывала на всё глаза и прощала любые обидные слова, потому что однажды её вспыльчивый характер сыграл с ней злую шутку. Преподал урок, который она никогда в своей жизни не сможет забыть.
Но Ханыль неожиданно соскакивает с места, от чего стул опрокидывается назад. Чхве медленно пьёт из бутылки и незатейливо смотрит на Им, думая, что та просто соберёт вещи и быстро убежит, как и всегда.
— С чего это неудачница — я? А что делаешь ты целыми днями? — Сонхва начинает быстро закипать из-за количества алкоголя в крови и ставит бутылку на стол. — Разве ты просто не завидуешь тому, что я строю себе карьеру, а ты сидишь постоянно дома? Хотя ещё в университете мы с тобой мечтали о хорошей работе. Я зарабатываю себе на жизнь сама, а ты висишь на шее у Сехуна. Что хорошего в твоей жизни?
Чхве сжимает руки в кулаки и долго смотрит на Ханыль. Будучи в стельку пьяной, Сонхва знает, что Им права, но она до сих пор не может признать эту реальность. Она всё ещё не может принять то, что все её мечты канули на дно, потому что она провалила финальные экзамены и не получила диплом. И в итоге девушка осталась у разбитого корыта. А ведь сейчас, если тщательно подумать, Им права, что Сонхва просто пользуется положением О.
— А я должна была вернуться домой и жить у родителей? Или ты предлагаешь мне остаться на улице и бродяжничать, устроиться в какой-нибудь магазин и целыми днями консультировать жалких уродов?
Сонхва кривит лицо и шмыгает носом, потому что на глаза накатывают непрошеные слёзы. Ханыль опирается спиной о стену, потому что у неё начинает кружиться голова из-за злости и, конечно же, алкоголя, который действовал на Им всё ещё очень странно. Им нужно срочно лечь на кровать, выпить воды и заснуть, но ей приходится стоять и выслушивать подругу.
Если честно, Ханыль уже возненавидела себя за то, что затеяла всё это. Она думает, что стоило поступить, как и раньше — промолчать и уйти. Так ведь меньше проблем, а сейчас она с головой погружается в воспоминания.
Им набирает знакомый телефон и звонит. Когда входящий абонент принимает вызов, она ждёт, пока Сонхва снова начнёт говорить, чтобы Сехун понял, что Чхве выходит из-под контроля. Ханыль не знала никакого другого выхода, как её остановить. Ей не нужно было затевать эту ссору и после так позорно звонить её парню, чтобы избежать дальнейшего выяснения отношений. Но у Им плохое, очень плохое предчувствие.
Гордость не позволяет развернуться и уйти, оставляя всё вот так. Ханыль не может контролировать свою злость, ведь подруга задела её чувства. Она прекрасно знает, как ей неприятно было от всех слухов о Минхёне, но продолжала заверять, что Хван начал гулять, и во всём виновата только одна Ханыль. Что не уделяла ему внимания, что не звонила, что не дарила подарки. Что она делает всё неправильно — не так, как надо в отношениях.
Но теперь Им поставила под сомнение все её рассказы и советы, потому что невозможно заставить кого-то слепо полюбить себя, просто следуя глупым инструкциям. Люди — разные. И от того жизнь сложнее, потому что к каждому нужен особый подход. Определённые слова и действия, которые чаще всего могут оказаться неверными. Вот и у них с Минхёном не вышло сживаться вместе и дальше, пусть и после такого долгого времени в отношениях.
Рано или поздно все уйдут. Зачем пытаться что-то удержать возле себя, да ещё и обвинять во всём другую сторону?
— Не все могут жить так, как это делаешь ты. Может, мне нравится такая жизнь! Как ты смеешь меня осуждать? — Сонхва вновь начинает плакать. Правда Ханыль не знает: это чтобы заставить чувствовать Им вину, или потому что ей и вправду больно?
— Тогда почему ты осуждаешь меня? Что я делаю не так, что ты так взъелась? — Им блокирует телефон и убирает в карман. Сонхва отворачивается от подруги и шмыгает носом, а потом бормочет себе что-то под нос.
— По крайней мере… — Чхве выбрасывает полупустую бутылку в мусорное ведро и опирается всем телом о столешницу, — на моей совести нет убийства человека.
Им застыла на месте в шоке. Всё её тело словно резко заледенело. Она отказывалась верить в то, что Сонхва только что сказала. Чхве обвинила подругу во всех грехах, указала на все её ошибки и неосторожности, совершённые из-за подростковой глупости.