Ты чертовски красивая, Ханыль.
Прощай».
Ханыль горько вздохнула, сложила письмо пополам и положила в конверт, чтобы держать себя в руках. Джинён снова прав — Им слишком расклеилась за последние недели.
Так не может больше продолжаться, поэтому девушка решила для себя, что больше не позволит себе дать слабину. Но… Она вдруг задумалась о значении самого написания письма. Зачем это было Джинёну? Это потому, что Им больше не приходит и не занимается этим делом вместе с прокурором?
— Помощник Он, а как идут дела с делом Бэ Джинёна? — Сону избегал взгляда девушки, но в итоге смирился и посмотрел на неё.
— Так как ты была отстранена, нам было запрещено разглашать эту информацию тебе. Но сейчас, думаю, ты вправе знать, чем всё закончилось, — Ханыль непонимающе нахмурила брови, услышав от коллеги то, что дело закрыто.
— Закончилось? — Сону кивнул.
— Его отец всеми силами пытался вытащить своего сына оттуда. Но Джинён сам был против. Я решил, что это будет очень некрасиво с моей стороны, если ты узнаешь обо всём из новостей, поэтому решил сообщить тебе обо всём лично, тем более ты была близка с подозреваемым. Было проведено последнее заседание суда. На нём Бэ Джинён раскрыл имена людей, которые состоят в той же преступной группировке, что и он сам. Он также упомянул преступника — Ли Джено, которого признали виновным в деле №59, помнишь? — Ханыль кивнула и у неё в голове пронеслось то, как она ходила на допросы, и в итоге Ли признал свою вину. Джено приговорили к семи годам лишения свободы. — Прокурор Ли удостоверился в правоте слов Бэ, когда навестил его в тюрьме. Джено подтвердил личность Джинёна.
— С каким обвинением Бэ предстал перед судом? — Сону ослабил хватку галстука на шее и расстегнул первую пуговицу на рубашке.
— Принятие участия в перевозке наркотических средств, хранение их дома, торговля, убийство, как оказалось, двух федеральных агентов — До Кенсу и Ким Чунмёна.
— Что? — Ханыль немного вскрикнула и встала изо стола.
— Джинён под конец заседания отказался от услуг своего адвоката, поэтому прокурор Ли незамедлительно представил обвинение против него. Всё шло к тому, что Тэён добивался для Джинёна высшей меры наказания, но после Бэ раскрыл имена. Сегодня тоже занимались обличьем личностей всех трёх человек, про которых он сказал. Ким Джэхван задержан, сейчас находится в полицейском участке. Но народ устроил митинг, целью которого было справедливое наказание Бэ. Им было наплевать, какими людьми были убитые.
Ханыль заложило уши, ей стало тяжко дышать. Её словно накрыло плотным куполом, сквозь который не проходит ни воздух, ни шум извне. Девушке остаётся только наблюдать за всем со стороны. Силы покидали её, поэтому она осела на стул.
— Сегодня ему позволили «последнее желание» — это письмо, — Им уже догадалась к чему Сону ведёт, а ещё это странное прощание — всё сложилось в целостную картину, существование которой Ханыль не принимает. — Изначальный приговор был осуществлён сегодня утром. Прокурор Ли сообщил мне об окончательном закрытии дела. Мне очень жаль сообщать тебе это.
— Не говори так, — Им чувствует слёзы, что застряли у неё в горле.
Она старается сдерживаться, но ей срочно нужно уйти. Им смотрит на Сону с надеждой, но всё тут же разбивается, когда она слышит его последние слова:
— Джинён мёртв, Ханыль.
***
В те дни, когда, любим тобой,
Я мог доволен быть судьбой,
Прощальный поцелуй однажды
Я сорвал с нежных уст твоих;
Дай Бог, чтоб ты нашла опять,
Что не боялась потерять.
М. Лермонтов
Ханыль стоит на побережье и трясётся от страха. Здесь было всё — любовь, дружба, улыбки, слёзы и крики. Эти волны когда-то успокаивали своим шумом девушку. Это море было свидетелем того, как девушка понемногу приходила в себя. Или, наоборот, как Бэ вытаскивал её из этой грязи.
Она определённо уже скучает по грустным бликам на водной глади, по шумным призывам волн окунуться в прохладный омут моря, по глухим звукам, что доносились изо скал, по мрачной тишине в вечерний час, по тем загадочным шорохам и шёпоту, по глубоким мыслям, которые рождались только на берегу, по песку, по тому, как вода мягко гладила щиколотки девушки.
Кто-то подходит сзади, и она знает, что это он — Джинён. Она боится смотреть на него, потому что осознаёт свою вину и признаёт своё собственное поражение в этой игре. Юта одержал победу, но только, как же повезло, Ханыль перестала быть игроком и главной его жертвой. У Накамото не получилось подставить Им, и она уверена, что сейчас он в ярости. И выместил всю свою злость на её отчаянном спасителе.
Бэ выглядит помятым и нездоровым, у него на лице ссадины, синяки, крупные царапины; губа опухшая, разбитая; следы пальцев на шее и рассёкшаяся бровь. Им сжимает губы в тонкую полосу и закрывает глаза, боясь прикоснуться к нему. Не только лицо — всё его тело было изувечено. На руках крупные гематомы; когда Ханыль поднимает его футболку, то видит перевязанные рёбра и пластырь на левом боку.
Но Джинён почему-то улыбается и обнимает Им, игнорируя боль во всём теле.
Зачем? Господи, зачем он сделал это?
— Не стоит тебе идти на её похороны.
Ханыль молчит и мысленно соглашается, прижимаясь щекой к его плечу. Кожа Джинёна холодная как лёд, но его руки, что сейчас лежат на талии девушки, горячие. Она чувствует это через тонкую ткань рубашки. А ещё чувствует слабость в его теле, дрожь, что колется на кончиках пальцев, и тяжёлое дыхание.
— Переведись в другую школу, а лучше вообще уезжай из этого района. И забудь, пожалуйста — в этом нет твоей вины. Забудь обо всём, что было. Ты не виновата в её смерти, не виновата в том, что случилось со мной.
Ханыль плачет и Джинён знает, почему. Она дрожит, и он чувствует горячую влагу на своём плече. Когда Им крепче сжимает руки за его спиной, он кусает себя за нижнюю губу, чтобы не простонать от боли.
— Я сделал всё, что было в моих силах, чтобы защитить тебя. Теперь ты должна только уйти отсюда и не вспоминать больше об этом. Забудь Исыль, Юту, меня — всех. Начни жить.
Они оба стоят у этого камня, где всегда проводили свободное время и спасались от внешнего мира. У Им из головы вылетело, что камера Джинёна была прикреплена к камню, потому что это было совсем не важно.
Он всегда ставил её на маленький выступ на камне и снимал море. Джинён молчит, Ханыль всхлипывает. Она знает, что отец заберёт её с собой в центр Сеула, подальше отсюда. Переведёт в другую школу и попытается сделать всё, что она скажет, пока мать будет уговаривать её остаться здесь.
Она очень хочет сбежать из этого места и никогда не возвращаться. Но что-то держит здесь. И, кажется, Ханыль догадывается — Бэ Джинён, вина за совершённое и это море.
Джинён аккуратно взял лицо Ханыль в свои руки и наклонился ближе к ней. Он мягко накрыл её губы своими, вовлекая в нежный, их первый и последний поцелуй. Джинён хотел попрощаться и сейчас прижимает к себе дрожащее тело Им, успокаивающе гладит одной рукой по её щеке, а другой держит за руку. Ханыль переплетает их пальцы и поддаётся парню.
Её слёзы непрерывным потоком катятся вниз, поцелуй приобретает солёный привкус. Парень жмурится от того, что рана на губе щипает, но не спешит отстраняться. Он сминает её губы, тянется ближе к девушке и не может отпустить её руки.
Солнце поднимается из-за горизонта и озаряет берег слабым светом. Лучи играют на лицах Ханыль и Джинёна. Когда Бэ отстраняется от девушки, то Им не открывает глаза и стоит так ещё пару минут. Слова застревают в горле, но она знает, что их не стоит озвучивать вслух. Да, Джинён — потрясающее мгновение в её жизни, но, если честно, она бы пожелала его больше никогда не видеть.
— Ты чертовски красивая.
Ханыль хочет попрощаться, но у неё не хватает на это смелости, поэтому Джинён делает это за неё.
— Прощай.
Если бы Им только могла изменить ход событий, изменить знакомства в свои шестнадцать и семнадцать, если бы у неё был выбор, если бы Ханыль дали ещё один шанс прожить эти годы заново, то она бы выбрала никогда не знать их всех. Ни Юту, ни Исыль, ни даже Джинёна, потому что все они — обрывки прошлого, часть её тёмной души, её страшный секрет.